Гипноз и «чудесные исцеления» - [29]

В большой тайне держал Унуэмдиамон свои упражнения с мальчиком. Теперь он решил: настало время действовать. Вот зачем он сегодня явился в этот храм-тайник.

— Я вернулся в храм Носатого бога, — сказал он жрецам, — чтобы поведать вам, что пришел решающий день. Завтра с восходом солнца, с началом нового дня наступит великий праздник Воскресения Озириса. Огромные толпы людей соберутся у храма Амона-Ра, Амона-Озириса — бога Солнца. Но что смогут показать народу заплывшие жиром, кичливые и глупые служители верховного владыки страны? Опять они выловят в Ниле и торжественно понесут в храм завернутую в многочисленные пелены размалеванную деревянную куклу, которую с деланным почтением начнут освобождать от этих одежд и, бросая их на жертвенный огонь, будут нудно напевать гимны о новом рождении Озириса. Кого это удивит? Народ уже видел все это столько раз. А я чувствую приближение взрыва. Толчком может послужить любой повод. Народу главное собраться вместе, и тогда все станет оружием: камни и палки, кулаки и зубы… Только бог Тот и явленное им великое чудо способны вновь вернуть толпе рабскую покорность.

Жрецы Великого Владыки града восьми, почтенного Ибиса, будьте готовы к чуду! Тот явит свое величие!..

На следующий день началось праздничное торжество в храме бога Солнца. Высокая колоннада гипостильного зала заканчивается лестницей, спускающейся от храма к Нилу, и на этой лестнице, а затем и на всем пространстве берега великой реки, пока может охватить глаз, несметные толпы народа. Люди возбуждены, громко разговаривают. Возбуждение вызвано не столько праздником, сколько большой бедой, — на страну обрушилась засуха, начался голод, в то время как богачи и жрецы прячут хлеб…

Верховный жрец Амона-Ра в пышном облачении, окруженный десятками младших жрецов и помощников, воздевает кверху руки. На алтаре перед ним распеленатая деревянная кукла Озириса, только что выловленная из Нила.

Жрец торжественно произносит слова молитвы:

Слава тебе, Озирис,

Владыка вечности, царь богов!

Многоименный,

Дивный образами.

Тайный обрядами в храмах,

Это — дивный духом, первый в Бусирисе,

Великий пищей в Летополе,

Владыка похвал в номе Бусириса,

Обладатель яств в Гелиополе,

Владыка поминаний в Месте двух истин…

Но — неслыханное святотатство — он не может дальше продолжать: богохульная толпа неистово кричит, поднимаясь по лестницам храма.

— Воскреси живого Озириса, жрец! Пусть Великий накормит нас, прольет живительные воды Хапи на наши поля, даст хлеба и риса из закромов, куда богачи спрятали его от нас. Мы не верим деревянной кукле — она не накормит нас. Озириса… Если ты великий ясновидец, яви нам живого Озириса!

И тогда из-за колонны выступает Унуэмдиамон — на руках его мертвый мальчик.

Одет Унуэмдиамон подчеркнуто просто. Движения решительны. Громким голосом обращается он к народу:

— Остановитесь! Жрецы Амона-Ра потеряли милость своего бога. Они не могут воскресить Озириса. Это сделаю я, слуга бога премудрости и речи, владыки Шмуна Великого Тота. Я воскрешу умершего Озириса, и он даст вам изобилие. Я сделаю больше, я освобожу вас от боли и недугов, верну вам здоровье и силу. Я, верховный жрец Носатого, сделаю это!

Он подходит к первому ряду толпы и на руки высокого мужчины бросает безжизненное тело ребенка.

— Великий Озирис мертв, мертв, мертв…

Люди наклоняются к мертвому ребенку.

— Да, он мертв, горе нам, бог мертв!

Тогда Унуэмдиамон прикасается ко лбу бездыханного тела. Протяжно и торжественно звучат его слова:

— Жизнь возвращается к тебе, Озирис, велением твоего брата по загробному царству — велением Тота! Встань молодой и веселый, смеющийся и вечный! Встань!

Вскрикивает в набожном испуге женщина, за ней другая. Задрожали руки у землепашца, держащего тело мальчика. На землистом лице ребенка показался первый румянец. Он разрастается, усиливается — вот щеки его пылают, кровь прилила к белым губам, рот приоткрылся в улыбке, дрогнули длинные черные ресницы и открылись глаза.

Едва замер крик восторженного удивления, как Унуэмдиамон возгласил:

— Вы, увидевшие воскрешение бога, слушайте! Он будет говорить. Все смотрите сюда на этот щит! Бог придет, бог явится вам. Явится в пламени жертвенного огня, явится под звуки пения жрецов… Пойте жрецы, славьте бога!

— Люди! Забудьте все, не думайте ни о чем, смотрите на щит, только на щит, только на щит, в лицо бога Тота, Тота, Тота…

И люди смотрят, смотрят до боли и рези в глазах на сверкающий медный щит. И им начинает казаться, как он поднимается все выше и выше к самому потолку храма, затем еще выше — он уходит в небо, растворяется там, а вместо исчезнувшего щита к ним спускается странное и манящее существо с мудрой головой ибиса, такое, каким его изображают каменные изваяния в храмах.

Теперь они уже ничего не видят, кроме этого божества, и ничего не слышат, кроме голоса Унуэмдиамона.

— Здоровье дарует вам Тот, силой он наполняет ваши члены — молитесь ему, благодарите его!

Унуэмдиамон подходит к толпе.

— Кто болен, кто жаждет помощи — смилостивившийся бог даст ее!

Жрец проходит среди охваченных экстазом людей и выводит за руку женщину.

— Отвечай богу, он говорит с тобой!