Гипноз и «чудесные исцеления» - [23]

В беседе с нами бывший профессор богословия Ленинградской духовной академии А. А. Осипов сказал: «А ведь и мы в церквах, когда надо силу божью явить, выходит, гипнозом занимаемся. Подведут, бывало, ко мне кликушу — вся она дрожит, бьется, зубами скрипит, богохульничает. А я ее лжицей по лбу стукну да как крикну: «Изыде, окаянный!» — Так она и успокоится. А народ верит — батюшка «нечистого» изгнал. Да ведь и вся слава пресловутого Иоанна Кронштадтского на этом создана была. Ох же и мастер он был на кликуш кричать!»

А. А. Осипов же сообщил нам, что, будучи с 1942 по 1944 год священником пермской Ново-кладбищенской церкви, он неоднократно исполнял над больными и умирающими таинство елеоосвящения, или соборования. В этот обряд входит чтение семи евангелий, семи молитв, исполнение семи песнопений. Весь обряд длится два с половиной часа — к концу его больные впадают в состояние полной прострации.

В этой главе мы увидели, как современная официальная церковь использует внушение и гипноз в целях укрепления в людях веры в божественные потусторонние силы.

Не отстают от нее в этом отношении и даже оспаривают пальму первенства различные секты и всякого рода кустарные врачеватели, знахари и гадатели.

«То-то пивушко духовное»

Во главу угла своих вероучений все секты ставят мистическое стремление любой ценой добиться ощутимого для верующих общения с богом, с духовным началом.

Наиболее ярко это можно проиллюстрировать на сектах хлыстов и пятидесятников, или, как они сами себя называют, христиан евангельской веры.

Хлысты отделились от официальной православной церкви в России в конце XVIII века. Они не признают священников, отвергают православные обряды и таинства. Секта делится на отдельные религиозные общины, которые называются «кораблями». Сами себя хлысты именуют «людьми божьими», так как главным в их учении является вера в то, что, если усердно послужить — порадеть богу, можно добиться сошествия «духа святого» с неба на землю, можно в самом себе почувствовать «живого бога».

Молитвенные собрания хлыстов так и называются — радения (то есть служения богу). Происходят они обыкновенно по ночам.

В чем же заключается та служба богу, с помощью которой хлысты стремятся достичь своей главной цели — богоощущения?

Верующие переодеваются в специальные длинные белые радельные рубахи. В руки берут полотенца и зеленые ветки. Молитвенное собрание начинается спокойно и чинно с взаимных приветствий, пения песен религиозного содержания, молитв, чтения текстов из священных книг. Затем все встают и медленно в такт пению идут по кругу один за другим. Однако очень скоро медленное хождение переходит в быстрое, шаг — в бег и прыжки, пение и молитвы — в воющие призывы к «духу», крики, взвизги и стоны. Жуткие картины радений с беспощадной художественной правдивостью изображены П. И. Мельниковым-Печерским в романе «На горах».

Вот одна из них:

«Живей и живее напев, быстрей и быстрее вертятся в кругах. Не различить лица кружащихся. Радельные рубахи с широкими подолами раздуваются и кажутся белыми колоколами, а над ними веют полотенца и пальмы…

Быстрей и быстрее кружатся. Дикие крики, резкий визг, неистовые вопли и стенания, топот ногами, хлопанье руками, шум подолов радельных рубах, нестройные песни сливаются в один зычный потрясающий рев… Все дрожат, у всех глаза блестят, лица горят, у иных волосы становятся дыбом. То один, то другой восклицает:

— Ай дух! Ай дух! Царь дух! Бог дух!

— Накати! накати! — визгливо вопят другие.

— Ой ева! Ой era! — хриплыми голосами и задыхаясь, исступленно в диком порыве восклицают третьи.

— Благодать! Благодать! — одни с рыданьем и стонами, другие с безумным хохотом голосят во всю мочь вертящиеся женщины.

Со всех пот льет ручьями, на всех взмокли радельные рубахи, а божьи люди все радеют, лишь изредка отирая лицо полотенцем.

— Это духовная баня. Вот истинная, настоящая баня паки бытия, вот истинное крещение водою и духом, — говорила Дуне Марья Ивановна…» (Дуня — молодая девушка, героиня романа; Марья Ивановна — помещица, вовлекшая ее в секту хлыстов).

Нередко к концу этой «плясовой молитвы» более впечатлительные и нервные впадают в корчи и судороги, все мутится в их глазах, они чувствуют себя как бы не в себе. Тогда-то им и начинают чудиться «небесные голоса» и «призрачные видения». В этом состоянии помрачненного сознания они, срываясь с голоса и часто запинаясь, как будто против своей воли (хлысты считают, что делают они это «по наитию свыше, по воле духа святого») произносят полубессознательные слова и фразы, которые молящиеся принимают за «речения» самого бога, «пророчества», за «живое слово» бога. Это дошедшее до крайнего предела безумное умоисступление радеющие не только не стараются ничем успокоить и облегчить, а наоборот, считают проявлением «божественной благодати», называют восторженно «хождением в слове» и, заслышав в общем шуме радения сбивчивую и темную речь того, кто прежде других впал в умственное беспамятство, остальные в восхищении восклицают: «Эка милость благодать, стали духом обладать!» «Дух, святой дух накатил!» — в исступленном самозабвении вопят они.