Гипноз и «чудесные исцеления» - [11]

Богораз осмотрелся. Некоторые из собравшихся были знакомы ему — охотники Катек, Ятиргин, Пэнлу, Кьотгерген. Знал он и Рькавчина.

Но вот шаман поднял над головой бубен, обычный, чукотского типа — маленький, круглый, с тонким деревянным ободком, — и ударил в него колотушкой.

— Э-гэ-гэ-гэй! — произнес он при этом и начал ходить вокруг лежащего охотника.

— Э-гэ-гэ-гэ-гэй! — громче и настойчивее выкрикнул он, как бы зовя кого-то, и тут же с истерическим надрывом в голосе закричал:

— А — якка-якка-яккой! Сойди вниз человек из Верхней страны![3] Я хочу, чтобы ты был моим помощником. И, правда, что другое я могу сделать? Откуда еще я могу получить какую-нибудь помощь? Я не знаю. Если ты позволишь, то я возьму тебя помощником. Сойди ко мне. Я стою здесь без всякой помощи!

«Как в этом заклинании, — подумал Богораз, — ярко и наглядно отражается основная причина веры в духов — надежда на чудотворную помощь. Эта вера порождена бессилием человека перед природой, отсутствием у него знаний о ней, жизненной потребностью куда-то обратиться за помощью, признанием своего бессилья справиться одному с навалившимися горем и страданиями».

А шаман тем временем, закончив трижды повторенное обращение к духу-помощнику, все быстрее и быстрее ходил вокруг Рькавчина. Потом его ходьба перешла в бег, а бег в неистовую пляску с подскоками и прыжками. Все чаще и громче звенел и грохотал бубен. Оглушительная дробь коротких и частых ударов сливалась с воплями шамана:

— Э-гэ-гэ-гэй!

— А-якка-якка-яккой!

— Боббо, боббо, боббо!

— Гау, гау, гау!

Тэнгэт впал в настоящее неистовство. Немыслимо было понять, откуда у человека может взяться такой запас энергии и силы. Все быстрее и быстрее его кружение, все исступленнее крики. Временами шаман переставал бить в бубен и подносил его к своему рту, — тогда бубен наполнял ярангу каким-то невстречаемым в природе гулом.

Владимир Германович оглянулся на своих соседей. Посмотрел на больного Рькавчина. Казалось, все они были где-то далеко отсюда — так потусторонне и сонно выражение их лиц, мешковато осели фигуры. Похоже, спят люди, но в то же время никто из присутствующих не спускал глаз с пляшущего шамана. Его неистовые прыжки и дикие завывания властно притягивали к себе все внимание окружающих.

Время от времени они по установленному веками ритуалу поощряют шамана возгласами сочувственного удивления:

— Гыч! Гыч! Верно! Правда! Гыч! Гыч!

После почти часовой пляски и воя Тэнгэт неожиданно выронил бубен, который ударился о землю, и оборвался его грохочущий напев. Сам шаман неподвижно постоял с минуту, а затем рухнул около костра. Правая рука его упала на тлеющие угли, но он на это не реагировал. К нему подошла мать Рькавчина, бережно вынула руку из костра, закрыла его лицо платком и подбросила веток в костер. Айнанват нагнулся к уху Владимира Германовича и тихо, с благоговением в голосе, сказал:

— Душа Тэнгэта ушла в Верхнюю страну Нутенут, где живут добрые и злые келет. Ушла за душой Рькавчина — за здоровьем его ушла.

Все сидели молча.

Шаман очнулся, он приподнялся на руках, сел и посмотрел вокруг себя так, словно вернулся издалека и еще не очень понимает, куда он попал. Минуты две-три помолчал — и затем неторопливо тихим голосом начал рассказывать:

— Далеко ходил. Много сильных и злых келет мешали — в Верхнюю страну прибыли. Злых келет, рождающих корчи в руках и ногах, в стороне от нас видим, душа охотника у них. Схватить, однако, не можем, не даются, дальше уходят. Тогда стал просить от правой стороны рассвета: болен человек, помоги мне. Духов бытием посмотри на меня. Ответила правая сторона рассвета: Не хочу! У верхушки рассвета прошу: помоги мне, духов бытием посмотри на меня. Говорила верхушка рассвета: Не хочу! От левой стороны рассвета просил я: помоги мне, духов бытием посмотри на меня! И ответила левая сторона рассвета: «Иди, на малой кочке светлая женщина сидит. Женщина времен начала творения, старушка, она заговор знает, ее проси. К кочке пришел, женщину старую посетил. Сказала: попробую. Травку назвала. Травка эта железной птицей станет, железным кобчиком. Духи в стаю куропаток обернутся. Железный кобчик накинется на них, убьет и съест. Душа Рькавчина освободится, обратно вернется. И станет он снова здоров и силен».

С этими словами шаман взял в руки пучок сухой травы, подошел к больному и, что-то бормоча, медленно обтер его лицо. Рькавчин, который во время всего рассказа шамана дремал, в то же время ясно слышал журчание его слов. Жадно вслушивался он в эти слова, стараясь понять, какую весть принес ему избранник духов из Верхней страны. Слова эти, находя живой отклик в сердце, западали в мозг, пробуждая горячую надежду на желанное выздоровление. И когда Тэнгэт, закончив обтирать его лицо, сказал: «Встань Рькавчин — дух корчей убежал от тебя!» — молодой охотник резким движением сбросил с себя оленью шкуру, которой его в начале камлания укрыла мать, и встал. Громко крича, что он чувствует, как ему хорошо теперь, когда его не дергает за руки и за ноги злая сила, он стал прыгать и смеяться от радости.

Громкими возгласами одобрения присутствующие встретили исцеление Рькавчина.