Гипнотизер - [7]

Театр — это настоящий клад с сокровищами, если у вас есть заветная карта. Прокладывая себе путь через туман, затопивший темные улицы, Кити каждый вечер появлялась в Блумсбери с руками, полными маленьких «приобретений». Комнаты в подвальчике начали приобретать странный театральный вид: маленькое окно было украшено пучком перьев, в бокале стояли цветы из красного бархата, отбрасывая мягкую тень на стол, где горели свечи. Занавеска была сделана из ткани, оставшейся после одного из представлений.

— Будь осторожна! — взволнованно сказала Хестер, все же не в силах скрыть удовольствия.

Она прекрасно помнила, как одну девушку немедленно уволили, за то что та стащила из театра пару белых чулок.

— Мы закончим дни в тюрьме Ньюгейт, если ты не будешь благоразумна!

Но Кити в ответ только смеялась. Ее самым грандиозным успехом был кусок декораций, изображавших облака, — они закрыли им часть потолка. Подвальчик огласился взрывами смеха, когда однажды вечером Кити достала из-под плаща странный огромный сапог. Хестер поставила его у двери и приспособила под корзину для трости и зонтика мистера Дюпона.

Лицо Хестер иногда перекашивалось от боли в искалеченной ноге, но она никогда не жаловалась, поскольку была полна благодарности за то, что у них было где жить, за то, что они выжили; она посещала новые библиотеки, читала газеты, медленно выговаривая по буквам наиболее трудные слова, и проводила много времени в доме Монтег. Люди замечали хромую девушку с лицом, изуродованным шрамами, но сохранившим миловидность, с открытым взглядом пытливых серых глаз. Однако временами Хестер охватывала паника. Думая об их с сестрой будущем, она невольно задавала себе вопрос: «Что, если какое-нибудь несчастье случится и с Кити, что, если мистеру Дюпону надоест молодая любовница?» Девушки уже успели приобрести манеры настоящих леди. Они умели красиво разговаривать и даже могли бы рассчитывать на место продавщиц в новых магазинах, открывшихся на Оксфорд-стрит или на Набережной. Но теперь, после случившегося, никто не нанял бы Хестер. Если она и могла на что-то надеется, так только на место на химическом заводе или на текстильной фабрике. Кити замечала искаженное напряжением лицо сестры, иногда она слышала по ночам, как Хестер вскрикивает от боли. В глубине души Кити тоже паниковала, думая о том, насколько туманным было их будущее. Она пела все громче и все смелее улыбалась зрителям.

Однажды вечером кто-то в театре стал с благоговением рассказывать о гипнотизере из Кеннингтона, который поселился сразу за постоялым двором «Слон и замок», говорили, что он погружает людей в транс и снимает боль. Актеры рассмеялись, но Кити вспомнила о лице Хестер.

— Возможно, это все чепуха, — сказала она, — но давай попробуем, Хес.

Она продемонстрировала мистеру Дюпону новые трюки соблазнения, после чего убедила его дать ей полгинеи. Путь до «Слона» они преодолели пешком по Кеннингтонской дороге, Хестер все время морщилась от боли. Сестры чувствовали себя не в своей тарелке, но в конце концов они оказались у двери, ведущей в дом на Кливер-стрит, и осторожно постучали. Сначала их провели в пустую темную комнату с несколькими зеркалами и цветными звездами. Их встретил мужчина, говоривший с иностранным акцентом. У Кити под плащом на всякий случай был спрятан железный утюг.

— Мы ничего не знаем про этот ваш гипноз, но предупреждаю, чтобы вы не делали ничего непристойного, — заявила Кити, в ответ на что иностранец лишь нервно улыбнулся и усадил ее в угол.

Он поклонился и начал играть на маленькой флейте, извлекая какие-то протяжные звуки. Затем усадил Хестер на стул, сам сел рядом с ней и начал расспрашивать о том, как она упала с трапеции. Его голос, окрашенный акцентом, звучал неуверенно и немного нервно, и сестры заметили, что костюм гипнотизера заношен, и это выдавало незавидное положение его хозяина, хотя визит сюда обошелся девушкам в целых пять шиллингов. Затем он поднялся и начал водить руками над Хестер, над ее головой и вниз над телом, очень близко к коже, хотя и не касаясь ее. Кити внимательно следила за ним, на случай если он станет делать что-то непозволительное, — в конце концов, он был иностранцем, и увидела, что замешательство и смущение покинули его. Он казался спокойным и уверенным в себе. Она увидела, что ее сестра, проницательная, не терпящая пустой болтовни и флирта, немного расслабилась, а примерно через десять минут вдруг как будто погрузилась в сон, хотя глаза ее оставались открытыми. Хестер словно дышала в унисон с иностранцем. Вдох — выдох. Кити наблюдала за ними со смешанным чувством изумления и ужаса. Она часто заморгала, боясь, что и ее сейчас захватят такие же странные ощущения. Иностранец начал водить руками над ногой Хестер, снова не касаясь ее, хотя Кити на всякий случай была наготове с утюгом. Проходили минуты: десять, пятнадцать. Наконец гипнотизер провел руками над лицом Хестер, и Кити увидела, как ее сестра внезапно пробудилась, хотя и не спала. А затем по приказу иностранца Хестер встала. Она прошла к Кити, прихрамывая, как всегда.

— Я не испытываю такой сильной боли, как раньше! — воскликнула Хестер.