Гипнотический роман - [11]

— Один из убийц! Стало быть, вы предполагаете, что их было несколько?

— Уверен в этом! — и, приложив палец ко рту, он прибавил, понизив голос:

— Будем благоразумны, кто знает, не подслушивает ли кто-нибудь нас?!

— Понимаю, — проговорил де Бираг, пожимая ему руку. — Вам известно что-нибудь?

— Нет, но я многое подозреваю!

— Преданы ли вы своему господину?

— На жизнь и на смерть!

— Могу ли я рассчитывать на вас?

— Вполне!

После этого де Бираг покинул секретаря и подошел к французу, занятому обязанностями хирурга около двух дам.

— Скажите, пожалуйста, — проговорил он, — можно ли возвратить моего друга к жизни?

— Я думаю! Стоит только разжать ему зубы, влить какого-нибудь вина, растирать его — и он очнется.

— Хорошо, это будет сейчас исполнено! — и, повернувшись к секретарю, де Бираг прибавил.

— Дорогой Дорнес, прикажите немедленно оседлать двух хороших лошадей.

— Слушаю — с, господин! — отвечал молодой человек и немедленно вышел, чтобы отдать приказание.

— А вас, дорогой друг, — обратился де Бираг к французу, — я попросил бы позволить мне принять управление над этим опустевшим домом.

— Сделайте одолжение, — отвечал тот, улыбаясь, — я первый буду повиноваться вам!

— Благодарю, впрочем, я другого и не ожидал от вас! Теперь я попрошу вас об одной услуге.

— Говорите!

— Вы сядете на лошадь и немедленно поедете в Порто — Пренс; нужно предупредить полицию об этих событиях. А на обратном пути вы привезете с собой врача. Хорошо?

— Идет!

— Да не забудьте захватить с собой оружие!

— Не беспокойтесь; я — травленый волк и не дам застрелить себя, как зайца! Я прекрасно понимаю, что мы находимся в дикой стране, что бы там ни говорили о культуре негров европейские негрофилы.

— Прекрасно! Так поезжайте с Богом!

— Лошади готовы! — проговорил, входя, секретарь.

— Доброго пути!

— Счастливо оставаться!

Мужчины пожали друг другу руки и француз вышел.

Г — н де Бираг вынул листок бумаги из портфеля и, написав несколько строк карандашом, сказал, подавая записку Дорнесу.

— Дорогой Люсьен, отправляйтесь немедленно в Хереми, нужно предупредить Дювошеля о его несчастье. Только сделайте это с надлежащей осторожностью.

— Будьте спокойны, господин, я не скажу ничего лишнего!

— Прекрасно! Идите же с Богом, только возвращайтесь скорее; вы здесь необходимы.

— Слушаю — с, через три часа я вернусь! — проговорил секретарь, уходя из комнаты.

После этого де Бираг отдал еще несколько приказаний слугам, чтобы они тщательнее сторожили дом, и повернулся к плантатору. Последний в этот момент открыл глаза, как человек, только что пробудившийся от глубокого сна; бледный, он бросил вокруг себя мутный блуждающий взор, как бы отыскивая что-то; потом вдруг выпрямился и с угрозою вскричал:

— Флореаль — Аполлон!

— Никто не видал его в эту ночь! — заметил де Бираг! С трудом Колет поднялся с кушетки, опираясь на плечо своего друга.

— О, я теперь убежден, что презренный убийца — Флореаль.

— Кто меня зовет? — раздался мрачный голос, — и на пороге двери внезапно появился негр.

Молодые люди, невольно вздрогнув, отпрянули назад, как бы при виде ужасного зрелища.

Глава VII Уличенный злодей

Прошло несколько минут тяжелого молчания. Бессознательно, не спуская взгляда с негра, де Бираг подошел к столу, где лежало его оружие. Флореаль — Аполлон не тронулся с места; скрестив на груди руки, с высоко поднятой головою, с глазами, метавшими молнии, скривив губы в презрительную усмешку, он стоял неподвижно на пороге комнаты. Он же первый нарушил молчание.

— Вы обвиняете меня в моем отсутствии, — проговорил он угрожающим тоном, — я готов отвечать вам! Но сначала скажите, в чем заключается мое преступление?

— И вы еще смеете спрашивать об этом! — с негодованием вскричал молодой человек.

— Господин де Бираг, — холодно отвечал негр, обращаясь к молодому человеку и бросая на него суровый взгляд, — вас дело не касается, я не признаю за вами права возвышать голос, чтобы обвинять или даже спрашивать о чем — либо меня. Предоставьте это, — язвительно прибавил он, — моему молочному брату, с которым я рос и который любит меня и с радостью разделяет со мной свое имение. Пусть он, забыв на время о всех узах, скрепляющих нас друг с другом, публично обвиняет меня в убийстве, грабеже, воровстве и, не знаю еще, в каких других преступлениях! Говорите же Жозеф, я готов отвечать вам!

Колет, сделав над собою усилие, чтобы преодолеть охватившее его волнение, дрожащим голосом, тоном легкого упрека начал:

— Если я несправедливо обвинял вас, то простите, Флореаль, но посудите сами. Когда произошли печальные события этой ночи, все мои друзья и слуги собрались вокруг меня; вас одного не было здесь, а между тем вы знаете, как я доверял вам?! Ваше место было около меня, чтобы защищать меня или, по крайней мере, помочь мне настичь бандитов, наполнивших этот мирный дом слезами и кровью.

— Правда, я не пришел, и мое отсутствие было истолковано в другую сторону! Так вот в чем обвиняют меня!

Негр опустил голову на грудь и некоторое время хранил молчание.

— Я прощаю вам, — снова заговорил он надменным тоном, — у вас в жилах течет кровь белых; оттого вы легко поддаетесь подозрениям. А между тем, пока вы здесь стенали и плакали, подобно слабым женщинам, я, не думая ни о чем другом, заботился только о вас и устремился проследовать убийц.