Гинекологическая проза - [38]

– Откуда ж я знаю? – равнодушно ответила Тамара Акимовна. – Вот тебе направления на анализы, кровь-моча, завтра утром натощак, а потом зайди ко мне, я с утра принимаю, я тебя еще раз посмотрю. Только кишечник очисть, чтоб не как сегодня, поняла? – Окинула Олю взглядом и милостиво добавила. – В очереди не стой, так зайди, Марина тебя проведет.

– К Деминой – следующая! – возопила в это время Марина, и Оля поторопилась выйти из кабинета, сжимая в руке бумажки с направлениями.

Так, теперь главное – взять себя в руки. Не заплакать прямо тут, в приемной, и вообще лучше не заплакать. Домой в таком виде идти нельзя, только с расспросами будут приставать, рассказывать им тоже ничего нельзя, так и видится бабка, удовлетворенно поджимающая губы: «Я же тебе говорила». Это она меня сглазила, ведьма старая, не хотелось ей моего ребеночка, покой в квартире нарушать. Стоп-стоп-стоп, не реви, вот скамейка во дворе, куст какой-то, давай сядем и подумаем еще раз: что случилось?

Врачиха сказала, что беременности нет? Нет, она как-то не так сказала. Мало ли, что она не видит… И потом, велено завтра прийти, она будет еще смотреть. Может, и вправду это из-за клизмы все… Но откуда мне знать, как надо? Я тут вообще первый раз, что она, не видит? И нечего орать на меня. Господи, лучше б я сюда никогда не ходила, лучше бы на заводе отпахала, Мишка только рад был бы… Мишка… Ему тоже не скажешь, опять начнется… Никому ничего не говорить, завтра еще раз сходить, все сделаю, как надо, может, обойдется… И повод есть – анализы сдать. Точно. Мишке скажу – без анализов справки не дают, Соня сегодня поздно придет, а с бабкой можно особо не вдаваться…

Теперь главное – успокоиться и не реветь. Не реветь, я тебе сказала…

Тут Олю очередной раз вырвало, и это нехитрое действие ее успокоило и даже взбодрило. «Вот же рвет, – сказала она себе. – Значит, все на месте. Детеныш функционирует, жизнь продолжается». Встала с лавки и медленно побрела к дому.

Вопреки опасениям, никто ее особенно ни о чем не расспрашивал, Миша вполне удовлетворился продемонстрированными направлениями на анализы – строго велел не забыть про них на следующий день и даже нарисовал плакатик на листке бумаги: «Олька, пописай в баночку!», каковой гордо вывесил в туалете, ну, а Соня вообще поздно вернулась в тот день…

На следующее утро, в восемь часов, тщательно проделав все предписанные процедуры, голодная Оля, борясь с тошнотой, стояла в очереди на сдачу анализов. Когда у нее из вены брали кровь (впервые в жизни), она чуть не упала в обморок (тоже впервые в жизни), но справилась, устояла, и, с кружащейся головой и бешено колотящимся сердцем, пошла к Деминскому ненавистному кабинету.

Постучалась, приоткрыла дверь, заглянула. Медсестра Марина увидела ее, узнала, махнула рукой приглашающе: «Заходи-заходи», врачиха милостиво кивнула и указала на кресло повелительным жестом…

Снова холодная клеенка, унизительно-болезненная процедура осмотра, но Оля терпела, изо всех сил стараясь не напрягать мышцы, только не помешать, пусть, пусть все осмотрит как следует, я-то выдержу…

– Нет, – произнесла удовлетворенно Демина, снимая с руки перчатку. – Нет, не вижу я там никакой беременности. Киста да, есть. Марин, выписывай направление в пятидесятку, потом сбегай, позвони, пускай за ней приезжают, это их случай.

– И что? Что со мной будет? – полушепотом спросила Оля со своего кресла.

– Ну как что, – спокойно, как маленькой, ответила ей Демина, – я тебе выписываю направление на операцию, сейчас скорую пришлют, отвезут в больницу, разрежут и посмотрят, что там у тебя. Ты одевайся и посиди здесь, подожди.

Очевидно, в этот момент Олю спас только здоровый инстинкт самосохранения беременной женщины, потому что рассудок ее от этой тирады отключился сразу и намертво, никакому логическому осмыслению услышанное не поддавалось, она механически сползла с кресла, оделась, подошла к Марине, строчившей что-то на листке бумаги нечитаемыми каракулями, и ангельским голосом попросила:

– А можно, я только домой быстренько сбегаю? Я тут рядом живу, в двух шагах, я только тапочки возьму, в больницу-то. И вообще, я могу и сама доехать, зачем скорую гонять, я же в порядке и чувствую себя нормально.

Марина, которой явно не хотелось идти звонить, подняла голову, глянула вопросительно на врача:

– А правда, Тамара Акимовна, может, пусть сама съездит? Я ей тут все написала, ехать близко, в больницу мы позвоним, а в диспетчерскую сейчас не пробиться. И, получив согласие врачихи, уже Оле, скороговоркой. – Так, вот тебе направление, тут все написано, анализы, скажешь, мы пришлем, да они там и сами сделают, поедешь прямо сейчас, зайдешь в приемный покой, только отдашь направление, они разберутся. Как ехать, знаешь? – Оля молча кивнула. – Ну все, шагай, счастливо тебе, как выпишут, придешь к нам на обследование…

Зажав в руке направление, Оля медленно вышла из кабинета, прошла по коридору, стараясь не ускорять шаги и держать спину, ежесекундно ожидая, что врачиха передумает и велит вернуться, но нет, вот поворот коридора, окно регистратуры, лестница, тугая дверь и яркий, летний солнечный уличный свет.