Гимназия С.О.Р. Чёртов побег - [20]

- Нежный какой, - согнувшись пополам и пытаясь восстановить дыхание, сказала я. - Может ему нюхательных солей дать? Ведьмы для себя их вечно носят. Тоже нежные.

- По-твоему это смешно? - не оценив шутки, гаркнул на меня декан, которые едва удерживал обмякшего мужика. Тем временем кисель бойко растекался по одежде обоих. - Борис, сюда, - подняв к губам запястье, позвал он.

- Да, - пробасил Борис за моей спиной, и я от испуга аж подпрыгнула.

- Чертей в Чертог Раскаянья, - бросил декан своему помощнику и снова занялся алкашом, который теперь что-то там жалобно напевал себе под нос. - Они там задержатся, учти, выбирая температуру.

- Да, - пробасил Борис, подхватывая меня, и резким движением подвешивая на свою спину.

- Что?! - выдохнула я. - Да я тут ни причем! Я же наоборот помогла!

- И я ни причем! - заголосил Изька.

- Мы его таким и нашли! Достать пытались! - завопил и Изькин дружок, когда его вешали рядом со мной.

- Да вы гады! А ну скажите ему правду! - потребовала я.

- Не виноваты мы! Не виноваты! - причитали эти предатели, пока Борис волочил нас прочь.

- Вот вы черти! - пытаясь подтянуть подол, пока он не порвался, ругалась я. - Ну я вам покажу! Ну я вам задам, - и тут моя душа не выдержала и, сняв туфельку, я стала лупить Изьку подошвой по макушке.

- За что?! За что?! - вопил этот, врун. А мне объяснять было некогда, потому что теперь я лупила второго, и нужно было успеть отлупить как следует, пока эти гадёныши на крючки подвешены и не могут сбежать.

- Дылда! Верзила! - обзывался тот, пытаясь прикрываться руками. - Переросток! Гадина! Больно!!

- Так и надо тебе! - шлёпая его подошвой, ответила я. - Вруну паршивому!

- Можно подумать ты никогда не врешь! - обиженно отозвался Изька, всё еще опасливо прикрывая макушку.

- А ты молчи! - огрызнулась я, и перестала драться. Всё же подол важнее. Но беда была всё та же, что и в прошлый раз. Я пыталась подтянуть к груди колени, пыталась задрать юбку, ну хоть что-то, но... когда Борис выгрузил нас по ту сторону от огромных дверей в Чертоге Раскаянья, я схватилась за юбку и увидела там дырку.

Поняв, что порвала второе из трёх имеющихся платьев, а третье с такими успехами порвётся уже завтра, я так расстроилась, что села на сырую землю и расплакалась. Тут кстати, снега больше не было. Только голая земля, и завывающий ветер. Обняв плечи я всхлипнула и заплакала еще громче.

- Ну не плачь, - Изькин товарищ присел возле меня, и погладил по плечу. - Тебе холодно, да? Хочешь я тебя погрею?

- Иди ты, - буркнула я, и уткнулась носом в колени.

- Слушай, ну мне признаваться никак нельзя было... меня же теперь к вам, на первый курс отправят. Я думал, может он поверит...

- Мара, да тут в этот раз не так и холодно! - заявил Изька, пританцовывая на месте.

Я поёжилась от очередного порыва ветра.

Мы сидели там очень долго. Изькин друг рассказывал нам сколько раз тут побывал и что когда придёт декан нужно сразу извиняться, тогда и выпустит. Главное не доказывать, что незаслуженно посадили - может температуру опустить и досиживать придётся в сугробе.

Изька и этот, его Емель звали, решили просить прощения, как только Димитрий Авдеевич окажется на пороге. А я обиделась так, что решили ни с этими двумя ни с деканом вообще не разговаривать.

Через какое-то время врата открылись, но вместо декана, там оказалась Рася. Вся перепачканная, с листьями и ветками в волосах. Она разочарованно выдохнула и опустилась на землю рядом со мной.

- Почти сбежала. Уже по лесу шла, а он нагнал...

- Декан? - буркнул Изька.

- Угу.

Так мы сидели дальше. Уже расширенной компанией.

Потом к нам закинули еще одного чертёнка с нашего же курса. Через какое-то время декан, наконец, объявился лично, при этом он волочил к нам шестого.

- Я больше не буду! Попутало меня! Не помню, даже что в голове было! Как в бред упал! - запричитал Емель и толкнул Изьку локтём.

- Мне так стыдно! Так стыдно! - завыл и тот. - Как прекратить это?! Как справиться с этим наконец?! Помогите Димитрий Авдеевич! Помогите!

Димитрий Авдеевич этими речами, что-то не сильно проникся. Бросил строгий взгляд в мою сторону. Но я и виду не подала, что заметила. Так и сидела уткнувшись носом в колени и изредка поглядывая в его сторону сквозь волосы.

- Борис вас двоих скоро выпустит, - произнёс декан и вышел.

И тут я так обиделась! Так! Что решила замёрзнуть насмерть и пусть он всю жизнь плачет и жалеет, что извёл меня ни за что, ни про что. И вот сидела я, представляла, как найдут меня тут красивую и бездыханную, а декану скажут правду и будет он сидеть и рыдать, сожалея о содеянном. Да так меня эта картина тронула, что снова слёзы покатились. Так и сидела, мечтая о горьком раскаянье этого бесчувственного человека, зная, что не бывать тому. Моя ведьмовская четверть никогда не болела и сейчас, гадкая, тоже, даже насморка мне не обещала.

Когда я сидела уже совсем околевшая и посиневшая, Борис пришел за Изькой и Емелей. Рася и еще двое чертят стали просить прощения и Борис поспрашивал их имена.

- А ты раскаиваешься? - прогромыхал своим жутким басом он, обращаясь ко мне.

- А я ни в чем не виновата.