Гимназия Царима - [48]

На робкий стук в дверь учительской прозвучало приглашение войти. Дона зашла первой. Я успела заметить, как тен Лоран поднялся из-за стола, собираясь приветствовать преподавательницу, а потом увидел всех нас, втянувшихся следом и быстро заполнивших небольшой кабинет. На его месте, оказавшись пред сияющими лицами юных тэа и заметив на себе их полные предвкушения взгляды, я бы предприняла тактическое отступление в каморку за спиной Эсташа, в которой обычно хранился различный учебный инвентарь. Однако защитникам, по всей видимости, несвойственно было отступать. Явно заподозрив неладное, тен Лоран тем не менее приветствовал всех и остался стоять на месте.

— Арис Лоран! — Бедной доне Стеар пришлось взять на себя вступительную речь. — Девушки узнали, что вы оказались в очень неприятной ситуации по вине растительного монстра, который умудрился забраться в вашу комнату и изорвать всю одежду, прежде чем вы его уничтожили.

Я поразилась тому, какая отличная вышла история из обрывка фразы с совершенно иным значением. И надо было видеть, как брови защитника медленно выгибаются дугой. Однако же лицо он держал и не сделал попытки перебить взволнованную женщину и указать на собственный форменный костюм, в котором посещал занятия прежде.

— Так прискорбно, что мы об этом не узнали прежде, сразу после нападения. Ведь школа обязана отблагодарить вас за мужество и храбрость. Никто из остальных преподавателей раньше не обнаружил ужасного монстра, а могло случиться непоправимое. Вы же предотвратили беду. Поверьте, если бы об этом вопиющем происшествии услышали остальные классы, мы бы непременно придумали что-то сообща, но ведь настоящему мужчине несвойственно распространяться о своих несчастьях, поэтому в сложившихся условиях мы могли сделать для вас только это…

Она с растерянной беспомощностью в глазах оглянулась на нас и указала рукой на свертки.

— Арис Лоран! — Вперед выступила Сеша. Моя бойкая подруга почти никогда не терялась и в любой ситуации могла найти подходящие слова. — Мы очень торопились сегодня на уроке доны Стеар сшить для вас новый гардероб взамен уничтоженного чудовищем. И если вы только развернете эти пакеты, то заметите, что наша спешка никак не отразилась на качестве вещей, поскольку мы все ужасно старались.

Вперед выступили наши мастерицы, а все остальные, стиснув руки, с отчаянным ожиданием на радостных личиках приготовились во все глаза следить за реакцией тен Лорана.

Мне кажется, если бы он предпринял попытку отказаться, сыграв на том, что непозволительно подносить мужчине одежду в подарок, или же выразил недовольство, позволив испытать всю силу аристократической холодности (когда твой дар принимают исключительно из вежливости, но ты ощущаешь себя не в своей тарелке), или еще хуже, объяснил, что монстра в башне не было и в помине, выставив весь девичий порыв в жутко глупом свете, я бы смертельно обиделась. Не за себя, конечно, а за девочек, смотревших на защитника с доверчивым ожиданием.

Как всегда безупречно владея собой, Эсташ подошел ближе. В его глазах не промелькнуло ни досады, ни презрительной усмешки, не появилось даже намека на высокомерную брезгливость или оскорбленное достоинство. Он с легкой улыбкой принял из рук тэа пакеты с пышными бантами.

— Весьма неожиданно, — проговорил тен Лоран, — и, признаюсь, мне непросто принять ваш дар.

В этом месте Эсташ умело выдержал паузу, позволяя нам ощутить, насколько нелегко человеку его положения брать подобные подарки. Даже самые непосредственные из нас вдруг осознали нетактичность спонтанного жеста. Пусть и старались мы от всей души, но все же нарушили определенные нормы, принятые не только в нашей гимназии, но и в обществе в целом.

— Я бы отказался в любом случае, — добавил защитник, — но только не в этом. Очень польщен, дорогие девушки и дона Стеар, благодарю за все приложенные усилия.

Тревога, светившаяся в девичьих глазах, готовых разразиться слезами от любого неосторожного слова, мгновенно испарилась. В их головах раз за разом прокручивалась фраза «дорогие девушки», свидетельствующая о том, что мы ему дороги, и только по этой причине он переступил через собственные принципы. Пожалуй, более удачно Эсташ и не смог бы сказать. Прими он все сразу и безоговорочно, и подобные жесты повторялись бы с завидной регулярностью.

— Разверните, пожалуйста, — пискнула какая-то ученица.

Эсташ не выразил протеста, вернулся к столу и сложил на него все пакеты, но, потянув за первую ленточку, словно невзначай поинтересовался:

— А кто рассказал, как страшный монстр уничтожил мой гардероб?

Девушки стали переглядываться, а потом соседка по столу вдруг вспомнила и указала на меня.

— Тэа Эста узнала.

Я выдержкой Лорана не обладала. Лицо у меня вытянулось, глаза полезли на лоб и уши загорелись сигнальными флажками, когда Эсташ взглянул в мою сторону, словно бы мельком, но очень пристально (меня даже в жар бросило). Однако учитель ничего не произнес, только за ленточку дернул чуть резче, распустив бант.

Для меня его молчание прозвучало весьма тревожно. Ведь я нарекла его род нищим, и он это слышал, а тут еще про одежду якобы выдумала. Подобный жест можно было расценить весьма неоднозначно, но с хорошей стороны он меня точно не характеризовал. А вдруг защитник подумал, что я решила отомстить ему подобным образом? Например, за тот раз, когда меня поставили на место, оградив от любого вмешательства личную жизнь и четко обозначив границу, которую вздумала переступить, скатившись до откровенной фамильярности и обвинений.