Гимназия №13 - [79]
– Но ведь беры… – попыталась встрять Маша, но Антон ее перебил.
– Без них разберемся. У нас есть Мишка, есть я, есть Лёля… Севка с Машкой тоже что-нибудь придумать могут. А главное – домовые… в смысле – кабинетные.
– Они маленькие, слабые! – тихо возразила Лёля. – Их просто затопчут…
Антоха вспомнил недавнее свое видение, усмехнулся, но рассказать друзьям о настоящих способностях домовых не успел – из темного угла раздался возмущенный голос директорского кабинетного:
– Мы не слабые! Мы просто на глаза не лезем. А если надо – мы ого-го!
Мини-директор вышел к центру коридора и гордо ударил себя в грудь. К нему начали подтягиваться и остальные кабинетные. У всех вид был воинственный и слегка оскорбленный.
– Скромные мы, – подхватил Столовой, – и терпеливые! Если можно не воевать, так и не воюем. Но когда воюем…
И Столовой повторил гордый жест товарища, хлопнув себя по пышному бюсту.
– А кто людей спокон веков по лесам прятал? – вступила в беседу маленькая Анна Павловна.
– А кто неприятелю глаза отводил? – зашумели остальные. – Кто еду беженцам в землянки таскал? Кто скот от мора в лесу берег?
– А кто ворогам следы путал и в болота заводил? – продолжил Кладовой. – Наш брат… точнее, наш двоюродный брат Лесовик!
– Погодите! – Севка попытался прервать этот парад оскорбленного достоинства. – Это же человек заводил! Иван Сусанин!
– Челове-е-ек! – насмешливо протянул Кладовой.
– Ну конечно! – заступилась за друга Маша. – Целый полк поляков завел! Никто не выжил!
– А коли никто не выжил, – хитро прищурился Кладовой, – откуда тогда известно про сей подвиг стало?
На это ни Маша, ни Севка не нашлись что ответить.
– Так что, – заключил директорский Кабинетный, – мы воевать можем… когда припрет!
– А сейчас приперло? – решила уточнить Лёля.
Кабинетный отвел взгляд, но врать не стал.
– Пока нет… Но если сейчас Перуна не пугануть, тут такая бойня пойдет… что всех припрет!
Антоха, слушая все это, улыбался все шире.
– Вопросы есть? – спросил он и сам себе ответил: – Вопросов нет. Мишка, строй кабинетных!
Пока Мишка с видом заправского генерала организовывал кабинетных, Лёля подошла к Антону и тронула его за рукав:
– Ты правда, – с надеждой спросила она, – надеешься, что Перун домовых испугается?
– Если не испугается, – твердо ответил Антоха, – припугнем Паляндрой.
Лёля испуганно замерла.
– Не волнуйся, – Антон постарался придать голосу побольше уверенности, – просто припугнем. Я тоже не хочу войны. Ограничимся принуждением Перуна к миру!
А Лёля вдруг робко улыбнулась.
– Эти домовые, – сказала она, – типичные белорусы. Не воюют, пока не припрет… Или, наоборот, мы такие, потому что нас такие домовые опекают?
Антоха пожал плечами и покосился на Машку с Севкой, которые возились со шпагой, той, что Маша когда-то добыла с боем.
Сначала, когда на крышу выбрался Антон с друзьями и громко выкрикнул «Я пришел объявить ультиматум!», Перун – а за ним и его свита – расхохотались. Но, по мере того как пространство начало заполняться кабинетными, смех становился все неувереннее. Слишком серьезно оказались настроены маленькие человечки, сжимавшие в руках веники и швабры, тряпки и указки. Сразу было понятно, что они пришли сюда выполнять тяжелую, но необходимую работу и пока не выполнят ее, не уйдут. Даже если для этого придется лечь тут всем до единого.
– Ультиматум! – повторил Антоха севшим голосом и принялся откашливаться.
Лёля не выдержала и вышла у него из-за спины.
– Великий Перун! – сказала она, и это звучало скорее как обвинение, чем как титул. – Мы требуем, чтобы ты и твое войско заняли один из молодых дубков, которые мы посадим во дворе школы… в ближайшее время! А если нет…
Тут голос сдал уже у Лёли, и откашлявшийся Антоха продолжил:
– Тогда мы тебя загоним туда силой! – он обвел рукой войско кабинетных.
Мишка издал глухой рык. Перун и его свита перестали улыбаться.
– Если понадобится, – завершил Антоха, – мы готовы для этого объединиться с Паляндрой.
На сей раз Перун откровенно дрогнул, да и все остальные Белые принялись испуганно шептаться.
– Кстати, – Лёля попыталась хоть как-то смягчить Антонову угрозу, – Паляндра уже согласна перебраться в свой дуб.
Они замолчали, ожидая ответа. Шепот в стане Белых стих. А кабинетные с самого начала стояли в тяжелом молчании.
Перун собрался с духом и гордо задрал бороду.
– Никто не смеет приказывать великому Перуну, – грозно произнес он и выставил вперед руку.
Искры заплясали на кончиках его пальцев, но никто из противников Перуна не дрогнул. Белый предводитель криво усмехнулся, поднял руку над головой…
…И молния, сорвавшаяся с ладони громовержца, никого не задев, устремилась к Севке. Впрочем, его она не задела тоже, а впилась в острие шпаги, которую он успел вскинуть за секунду до жеста Перуна. Севка при этом никак не пострадал.
Обалдевший Перун послал еще одну молнию, теперь уже прицельно в наглеца, но тот успел изящным движением шпаги перехватить гигантскую искру.
– Экономьте энергию, – ехидно сказала Маша, – шпага надежно заземлена.
Севка небрежно продемонстрировал провод, спускающийся от шпаги куда-то вниз. Рукоять шпаги оказалась щедро увитой изолентой. Вождь Белых бросил беспомощный взгляд через плечо. Ярило вскинул копье, а Даждьбог выхватил меч….
