Гимн шпане - [97]
— Ты идиот, Гастон, — заорала Мари-Пьер, — ты свихнулся, тебе лечиться надо!
Но она могла орать, что угодно, отныне мне было наплевать — да пошло оно все; ага, крикнул я, на досуге подумаю об этом. Я сгреб деньги в кучу на плиточном полу кухни, — некоторые купюры пропитались вином, — и бросился прочь; Мари-Пьер по-прежнему стояла голышом на ступенях лестницы — пусть подавится своей новой работой и прелестными соседками! Я был сыт по горло, когда-нибудь это должно было закончиться.
Часть первая
Угрюмый ключ стихает и растет
В Стигийское болото, ниспадая
К подножью серокаменных высот.
Данте. «Божественная комедия» [61]
10
Пустынную равнину постепенно окутывала ночь, и, если бы не мерцающее вдалеке пламя костра, могло показаться, что жизнь покинула эти унылые края. С окрестных гор медленно спускались сумерки, и иссушающая, удушливая дневная жара нехотя отступала под натиском вечерней прохлады. Над разгоревшимся пламенем склонилась женщина.
— Думаешь, он появится?
Немного в стороне, у зарослей кустарника, защищавшего от порывов ветра, был виден силуэт мужчины, сидевшего в странной позе с поднятой вверх рукой.
— Я не думаю, я знаю. Он будет здесь.
Отвязав миску, прикрепленную к поясу, старуха поставила на огонь веду. Не обращая внимания на клубы дыма, мужчина, казалось, погрузился в созерцание горизонта. Женщина бросила в кипящую воду щепотку какого-то порошка землистого цвета и, отпив половину, протянула миску аскету.
— Нам пора. Идем.
И необычная пара двинулась в путь. Старуха несла за плечами узел, а ее спутник шел, все также воздев руку к небесам, словно в проклятии, лунный свет нимбом окружал его спутанные волосы.
Лишь на рассвете они достигли подступов к городу. Ворота еще были, закрыты, и им пришлось ждать вместе с другими людьми, что толпились у городских стен. И важные торговцы в богатых одеждах, и нищие в лохмотьях — все расступались перед отшельником, и почтительный ропот сопровождал его. Старуха, ничуть не утомленная долгой ходьбой, стояла, глядя на подъемный мост. Наконец раздались звуки рога, возвещавшие начало нового дня, и пестрая крикливая толпа хлынула в городские предместья.
Ловко петляя в лабиринте улочек, женщина вышла к маленькому домику, расположенному неподалеку от квартала священнослужителей. Высоко над крышами, бросая вызов небесам, возносились шпили новой веры. Ставни домика были затворены; чтобы войти, мужчине пришлось всем телом навалиться на ржавые дверные петли. Помещение состояло из двух комнат с глинобитным полом, совершенно пустых, не считая тюфяка да печи. Заперев дверь изнутри, старуха улеглась и, попросив своего спутника разбудить ее за два часа до конца дня, погрузилась в сон.
Он с минуту глядел на ее худое, морщинистое, озабоченное лицо и, когда дыхание спящей стало равномерным, выскользнул на улицу.
С тех пор, как он ушел отсюда много лет назад, город претерпел немало изменений, но, стремясь к своей цели, аскет словно не видел их, жадно впитывая несущиеся со всех сторон звуки и оставаясь глухим к встревоженным репликам и замечаниям, которые неизменно вызывало его появление. Узкие переулки заполняли коробейники, циркачи, глотатели огня и музыканты, женщины с раскрашенными лицами из племен по ту сторону реки, предсказатели, пришедшие из северных земель Королевства. Одни торговцы предлагали пощупать дорогие ткани, другие суетились у прилавков с драгоценностями под бдительным оком охранявшего их королевского гвардейца. Нигде не было слышно о возвращении короля.
— Неужели я ошибся, неужто звезды обманули меня?
Но ближе к полудню по городу прошел слух, что приближается королевское войско, которое встанет на зимние квартиры в городе. Эмиссары уже прибыли и занимались подготовкой дворца к приезду свиты. Говорили, что в честь многочисленных побед будет устроен грандиозный праздник, куда позовут всех жителей.
Повсюду слышались восторженные крики — после долгих лет прозябания город вернул благосклонность короля, и каждый надеялся, что вот-вот начнется новая, безбедная жизнь. Аскет широкими шагами направлялся к той части города, где проживала знать. Отсюда начинались сады королевского дворца, куда вход был запрещен, поэтому он, ничуть не смущаясь, прошел вдоль садовой ограды, мимо стражи, выставленной по обе стороны водяного рва. Через какое-то время, видимо убедившись в тщетности своих поисков, он вышел па огромную площадь, откуда выступали в поход войска, и, выбрав кратчайший путь, двинулся в сторону старухиного дома.
В нескольких сотнях метрах от садовой ограду, у которой на минуту остановился аскет, в одной из комнат дворца томно раскинулась на ложе молодая девушка. Назвать ее красивой значило не сказать ничего: смоляная грива, обрамляющая точеное лицо с прекрасными чертами, гибкое и в то же время пышное тело, нежная полупрозрачная кожа — все в ней так и дышало красотой и изяществом. Слегка приподнявшись, она ударила в маленький серебряный гонг. Тут же явилась служанка.
— Путешествие утомило меня, вели массажистам быть наготове и согреть воду для ванны.
Потом ее взгляд устремился на кроны кедров, и она прошептала в глубокой задумчивости: «Если б только знать, где он...»
В свои 38 лет Венсан Равалек считается одним из ведущих авторов нового поколения.Эта книга – последняя створка триптиха, озаглавленного Перст Божий в белом небе. Цель Равалека – представить в трех романах свое видение конца века. В Ностальгии по черной магии мир исчезает в волнах, под собором Нотр-Дам возникают пещеры, под Эйфелевой башней живет гигантский спрут, а в тоннеле квартала Дефанс – единорог.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.