Гимн шпане - [91]
Я потихоньку убрал свое оружие, что называется, от греха подальше, мысленным взором я уже видел его распростертое тело под проливным дождем, на груди расползается красное пятно, а я, как дебил, стою на дорожке у самых ворот и бормочу: черт, кажется, ошибочка вышла, мне показалось, что это бандит.
— Марианна позвонила в мэрию, — сообщил наш спаситель. — Необходимо повысить уровень безопасности в районе, обязанность охранять нас, жителей, лежит на государственных органах, а полиция не справляется со своей задачей.
К нам подходили обитатели соседних домов, сначала по одному, но с каждой минутой их прибывало, прикатила полиция, потом мэр, и скоро поднялся дикий гвалт, куда ни глянь — представитель власти, на памяти местных жителей такое случалось впервые. Мэр обратился к полицейским, те позвонили в комиссариат; и после недолгих переговоров одному из легавых было поручено нести здесь охрану до наступления утра.
Народ еще немного потрепался, и все разошлись по домам; почему именно я, возмущался наш телохранитель, я ведь только вышел после гриппа… закрыв дверь на двойной замок, мы поднялись в спальню.
— Ты видел этого недотепу в каске?
— Да еще с лопатой, интересно, что он себе вообразил?
Вспоминая эту сцену, вопли дантиста, приезд мэра, я, несмотря на боль, покатился со смеху, она тоже, сказалось напряжение в течение всего безумного дня, я не мог остановиться — прекрати, прошу тебя, но она, жестокая, не обращала внимания, думаю, говорит, на нем был спортивный шлем, ну, как в рэгби, я смотрела внимательно и уверена, что не ошиблась, это меня доконало, смех перешел в удушье… да, может, жить с тобой непросто, но уж точно не соскучишься, констатировала Мари-Пьер.
Только я наконец задремал, как зазвонил телефон, Бруно хотел сообщить мне что-то очень важное.
— Да…
После разборок, истерического хохота и лекарств, которыми меня напичкали в больнице, мне было немного не по себе; я очень беспокоюсь, сказал Бруно, мой компаньон, кажется, совершил серьезную ошибку; к нему завалились какие-то отморозки, стали угрожать, и он дал им твой адрес. Я ответил не сразу. Надеюсь, все обошлось? — спросил он; я поспешил заверить, что все нормально; ничего страшного, и собрался повесить трубку, но он опередил меня: погоди, есть и хорошие новости, готов ваш сборник, завтра у нас встреча с издателем, — тут он понизил голос, — хорошо бы, кстати, обсудить его проект, ну, помнишь, насчет фильма.
Я забрался под одеяло, Мари-Пьер перебирала мои волосы, бедный, бедный птенчик, как же тебе сегодня досталось, потом ее рука опустилась вниз, и она стала поглаживать мой член, нежно, без резких движений, у меня болели бока, ныло все измученное тело, я закрыл глаза и уснул сном младенца.
Наутро стояла жуткая холодрыга, кости ломило хуже, чем накануне, Мари-Пьер оставила записку: «Не хотела тебя будить, встретимся в полдень в офисе»; я еле сумел доковылять до душа, куда это она смылась, ведь ездить в метро было для нее сущее наказание, а сегодня отправилась куда-то ни свет ни заря по своим тайным делишкам, интересно, что за знакомые у нее в Париже?
Обернув бинты целлофановыми пакетами, я целый час отмокал под теплыми струями; все было так зыбко, да, она красива, но это ничего не меняет, тем более что в семнадцать лет человек не такой, как в тридцать, куда проще относится к жизни. Я в третий раз намылился; и вдруг мой мозг пронзила жуткая мысль: у меня больше нет денег, и это не сон, а явь, мои кровные триста штук испарились. Сраженный наповал, я, как был мокрый, рухнул на табуретку, в свете других событий этот факт отошел на второй план, но суровая, неумолимая реальность напомнила о себе —подлые скоты ободрали меня как липку, целый год работы коту под хвост. Осталось всего двести штук. Иными словами — пшик. В час я обедаю с издателем, — вот он, единственный шанс поправить дела. Запудрить им мозги — раз плюнуть, надо лишь посулить, что их вложения принесут баснословную отдачу, и как только бабки окажутся у меня, этот пижон с хвостиком и Бруно могут плакаться кому угодно.
Я появился на работе ровно в полдень, вызвав в конторе легкую панику — черт, что с тобой стряслось, ты похож на ветерана Второй мировой… Бруно отвел меня в сторону: это все из-за болтовни моего приятеля, да, из-за него ты попал в переплет? Я отрицательно покачал головой и философски заметил, что просто за все в жизни приходится платить. По дороге в офис я заглянул в оружейный на Монруж, и мне повезло: у продавца была кобура как раз для моего кольта. Я чуть-чуть нагнулся вперед, чтобы Бруно увидел у меня под пиджаком чехольчик с торчащей рукояткой, он подумал, что я решил проучить его приятеля, и говорит: погоди, не стоит так реагировать, его же заставили, угрожая оружием, пойми, у него правда не было выбора. В другой комнате послышался голосок Мари-Пьер: всем привет, ну как, идем обедать, с редактором?
