Гильотина в подарок - [27]

– Там все кончилось печально, – со вздохом напомнил Антон и не мог не признать очевидного факта – девочка здорово согрела ему душу своим немного грубоватым признанием.

Он посмотрел на нее по-новому.

«А хороша! Даже очень хороша! С такой, наверно, одно удовольствие барахтаться в постели! Гладкая смуглая кожа, острые грудки, грациозно откинутая попка. Даже за рулем не теряет своей балетной осанки! Что тебе еще, дураку, надо? Бери, пока дают! Ведь такие лапушки всегда были твоей слабостью!»

– Значит, поступим так, – сказала Патрисия, остановив машину. – Ты пойдешь туда один. Мне не очень-то охота светиться перед этой гнилой переводчицей. Заарканила женатого мужика – пусть сама выкручивается! Я подожду тебя в машине.

– Идет. Только дай мне адрес.

Она протянула смятый клочок бумаги, исписанный неровным детским почерком.

Она даже машину предусмотрительно остановила не во дворе, а на проезжей части. Ведь ее «вранглер» сразу бросался в глаза. Даже если та, другая, и не помнила Патю в лицо (но такую яркую внешность трудно не запомнить!), то, во всяком случае, джип сохранился в памяти навечно.

Констанция жила на третьем этаже девятиэтажного панельного дома.

«Интересно, это ее квартира или съемная?» Любопытство бывшего лимитчика время от времени давало себя знать.

Он позвонил смело, порывисто, как будто явилось запоздавшее Возмездие, но вместо ожидаемого набата звонок пролялякал сладенькую, когда-то намертво прилипшую к ушам ламбаду. Никто не открыл. Ламбада заиграла на «бис». Антон прислушался. Судя по всему, Констанция грешила часто, и он мог застать ее врасплох. Была нужда бросаться открывать сломя голову дверь, прикрывая на ходу голый зад, когда никого не ждешь в гости!

И в третий раз латиноамериканские позывные остались невостребованными.

«Не может человеку так долго везти в течение одного дня!» Уж так устроены писатели. Любая неудача заставляет их философствовать.

Опустив голову, Антон стал спускаться вниз, не воспользовавшись услугами лифта. Это был тот самый случай, когда прогресс бессилен.

«Удивительно! Почему я так расстроен? Потому что мне не открыли? Да, это всегда неприятно, когда тебе не открывают. Но если там никого нет? Не было ни звука. Ну и что? Чувство такое, что мне не открыли. И наплевать!»

Так, споря сам с собой, он добрел до лестничной площадки, между вторым и первым этажами. От цветовой несовместимости грязно-бурых стен и свежевыкрашенных серебристых почтовых ящиков на душе стало еще муторней. «Стоп! Это, кажется, идея!» Он нащупал глазами нужный ящик и с удовлетворением отметил, что на нем не висит замок.

«Что там может быть? Письмо, открытка, извещение, счет за телефон? Все сгодится. Но как же я посмею? В чужой ящик. В чужую жизнь. Эх, гнилушка ты, гнилушка, Полежаев! А разве ты не занимаешься тем же самым изо дня в день, когда сидишь за пишущей машинкой? Не дрейфь, паря! Значит, пришло время вскрывать ящики!»

С какой-то неподдельной решимостью он рванул на себя дверку почтового ящика.

Внутри была пустота. Ничего из предполагаемого там не было.

Он пошарил по дну ящика рукой – и вытащил на свет Божий связку ключей. То, что это ключи от квартиры с ламбадой, сомнений у него не вызвало.

«Вот тебе и ребус! Как это понимать прикажете? Девчонка снимала квартиру и срочно съехала, оставив хозяевам ключи. Теперь что? Пойти посоветоваться с Джульеттой? Глупо. Не надо быть таким размазней! Что бы сделал на моем месте Еремин? Он бы не размышлял долго. Пришло время вскрывать чужие квартиры? Ловко! Так можно дойти черт знает до чего! Ох уж мне эти интеллигентские терзания!»

Полежаев крепко сжал в кулаке связку ключей и опрометью бросился наверх.

Он решил обойтись без контрольного звонка, ведь и дураку понятно, что девчонка смылась, а латиноамериканская мура не наводила на приятные воспоминания: дочка любила танцевать ламбаду…

Верхний замок открылся легко, будто его специально смазали для такого случая.

…Гибкую голубую пластинку дочка вырезала из журнала «Кругозор». Был такой бестселлер, нашпигованный модными песенками. Она закрывалась у себя в комнате и могла целый день разрабатывать тазобедренные суставы. Он свирепствовал по этому поводу. Строгим был отцом…

С нижним замком пришлось повозиться, пока не сообразил, что надо нажать всем корпусом на дверь.

По количеству ключей Антон догадался, что в квартире две двери. Однако вторая оказалась не запертой, и он беспрепятственно вошел в прихожую.

Включил свет. Увидел себя в зеркале – взъерошенного, напуганного.

Сюрприз его ждал в прихожей. На полу стояли туфли на высоком каблуке. На вешалке висел дамский плащ.

Первой мыслью было: бежать! Версия с исчезнувшей квартиранткой летела к чертям! Никто и не думал исчезать! Зачем же тогда ключи в почтовом ящике?

«Может, у нее была договоренность с кем-то? Не исключено – с любовником, и он сейчас стоит дурак дураком перед пустым ящиком, а я здесь, на его месте. А где же она? Раз оставила ключи, значит, придет не скоро. А туфли? Не одна же у нее пара, в конце-то концов!»

Мысли бурлили в голове, а он не двигался с места. Антон не знал, как ему поступить теперь: в любую минуту его могут обнаружить и принять за вора.