Гильотина для бесов - [26]

Вывод. За первые три недели тяжелых боев фашисты потеряли 92 тыс. убитыми и ранеными. Авиация противника к 19 июля лишилась почти 1300 самолетов. (Полнер Е.Д. История Отечества. СПб., 1993).

Из воспоминаний генерал-майора немецкой армии фон Бултара:

«Это был противник со стальной волей, который безжалостно, но не без знания оперативного искусства бросал свои войска в бой... Русские держались с неожиданной твердостью и упорством, даже когда их обходили и окружали. Этим они выигрывали время и стягивали для контрударов из глубины страны все новые резервы, которые к тому же были сильнее, чем предполагалось...

Противник показал совершенно невероятную способность к сопротивлению... У него оставалось еще достаточно кадров, чтобы укомплектовать командным составом новые формирования и обеспечить их боевую подготовку» (Цитируется по: И.В. Сталин. Штрихи к биографии. М., ТОО «Новина», МП «Гелиос», 1995. Выделено мной – Р.П.)

Это факты, а не художественная интерпретация первых дней войны. Безусловно, были трагические ошибки и огромные потери, несоизмеримые по всем правилам военной науки для обороняющейся стороны. Но они объясняются и высоким профессионализмом немецкого военного командования и оснащенностью немецкой армии. Их армия на тот период была лучшей в мире, и этого нельзя сбрасывать со счетов, предъявляемых Сталину. Он сделал все, что было возможно в условиях противостояния «ленинской гвардии» разрушителей, активно сопротивляющихся появлению русской государственной элиты.

Из нижеприведенных воспоминаний Милована Джилоса особо стоит отметить, что:

1. Сила русского офицерского ядра в советской армии была замечена и определена как политическая линия Сталина на усиление боевых качеств армии.

2. От офицеров не требовали зубрить марксизм-ленинизм, какэто наблюдалось в поздние времена.

3. Сталин настойчиво проводил панславянскую политику и видел в ней гарантию безопасности славянского мира. Только сейчас, после децентрализации славян, бомбежек Югославии и войны на Кавказе, мы можем в полной мере оценить его опасения.

«Если отбросить односторонние догматические и романтические увлечения, то я бы и сегодня, как и тогда, высоко оценил качество Красной Армии, и в особенности ее русского ядра.

Хотя советский командный состав, а еще в большей степени солдаты и младшие командиры воспитаны политически односторонне, однако во всех других отношениях у них развивается инициатива, широта культуры и взглядов. Дисциплина — строгая и безоговорочная, но не бессмысленная — подчинена главным целям и задачам. У советских офицеров не только хорошее специальное образование, одновременно они — наиболее талантливая, наиболее смелая часть советской интеллигенции. Хотя им сравнительно хорошо платят, они не замыкаются в закрытую касту; от них не требуют чрезмерного знания марксистской доктрины, они прежде всего должны быть храбрыми и не удаляться от поля боя — командный пункт командира корпуса возле Ясс был всего в трех километрах от немецких передовых линий. Хотя Сталин и провел большие чистки, в особенности среди высшего командного состава, это имело меньше последствий, чем предполагают, так как он одновременно без колебаний возвышал молодых и талантливых людей, — каждый офицер, который был ему верен, знал, что его амбиции будут поняты. Быстрота и решительность, с которой Сталин во время войны производил перемены в высшем командном составе, подтверждают, что он был находчив и предоставлял возможности наиболее талантливым. Он действовал одновременно по двум направлениям: вводил в армии абсолютное подчинение правительству, партии и лично себе и ничего не жалел для усиления ее боеспособности, улучшения уровня жизни ее состава, а также быстро повышал в чинах наиболее способных.

Сталин был холоден и расчетлив не меньше Молотова. Однако у Сталина была страстная натура со множеством лиц, причем каждое из них было настолько убедительно, что казалось, что он никогда не притворяется, а всегда искренне переживает каждую из своих ролей. Именно поэтому он обладал большей проницательностью и большими возможностями, чем Молотов.

Он без подробных обоснований изложил суть своей панславистской политики:

— Если славяне будут объединены и солидарны — никто в будущем пальцем не шевельнет. Пальцем не шевельнет! — повторял он, резко рассекая воздух указательным пальцем.

Кто-то высказал мысль, что немцы не оправятся в течение следующих пятидесяти лет. Но Сталин придерживался другого мнения:

— Нет, оправятся они, и очень скоро. Это высокоразвитая промышленная страна с очень квалифицированным и многочисленным рабочим классом и технической интеллигенцией, — лет через двенадцать — пятнадцать они снова будут на ногах. И поэтому нужно единство славян. И вообще, если славяне будут едины — никто пальцем не шевельнет.

Сталин обладал необычайно чутким и настойчивым умом. Помню, что в его присутствии невозможно было сделать какого-либо замечания или намека без того, чтобы он тотчас этого не заметил. И если помнить, какое значение он придавал идеям, — хотя они были для него лишь средством, — то напрашивается вывод, что он видел и несовершенство созданного при нем строя. Этому сегодня есть немало подтверждений, в особенности в произведениях его дочери Светланы. Так, она пишет, как, узнав, что в Куйбышеве создана специальная школа для эвакуированных детей московских партаппаратчиков, он воскликнул: «Ах вы!.. Ах вы, каста проклятая!»