Гильдия магов - [12]

В течение часа всё больше и больше людей прибывало на площадь, все хотели посмотреть на человека, который оставил черное пятно на репутации их народа.

Милева привела с собой сыновей на площадь. Миралем и Марко смотрели, как люди поносили кузнеца, кидая в него яблоки и небольшие камни. Милева отправилась в ратушу, но к старосте её не пустили, как она не пыталась объяснить неотложность дела.

Уже два раза сдерживали рыжие своего соплеменника от попыток добраться до Гурапа. Его брат погиб от отравы несколько часов назад, северянину хотелось пролить кровь виновного в этом.

— Нам нужно сказать, — дёрнул брата Миралем, — они могут убить его до суда.

— Да, но станут ли они слушать детей? — рассудительно заметил Марко. — Мы скажем тому, кто услышит нас. Не переживай, братец, за этого несчастного, эти подбадривания толпы ему сейчас не помешают, чтобы отрезвиться.

Из ратуши вышел Ироним. Знаком он попросил тишины.

— Мы готовы судить сегодня Гурапа Дикого за отравление шести северян. За предательство мирного договора между нашими народами. За убийства, которые нельзя простить. Готов ли ты к суду? — спросил староста, обращаясь к связанному кузнецу.

— Готов, если я совершил эти преступления, то отвечу за свои поступки, как подобает мужчине, — пробасил отрезвевший Гурап, повесив голову.

— Признаешься ли ты в отравлении колодцев наших соседей?

— Нет! — воскликнул кузнец. — Никогда у меня в мыслях не было зло сделать северянам, друг мой лучший Ивар подтвердит.

— Не подтвердит! — злобно произнёс Арбон въезжая на площадь. — Мёртвый лежит Ивар с твоим же ножом в шее.

— Как!? — Гурап замотал головой. — Я же не мог…

За Арбоном въехали остальные северяне и Тархон. Жена кузнеца рыдала, её обхватила за плечи сострадающая Милева. Она прижала юную Джун к себе, пытаясь вывести её из толпы, как можно дальше от этого ужаса.

— Ты убийца! — вскричал предводитель северян, доставая клинок.

Тархон встал между ними:

— Дай нам спросить, все должны знать, что суд честный.

— Хорошо, спрашивай! Пускай!

— Кузнец, — начал Тархон, — скажи, где ты находился этой ночью?

— Не помню, — тихо ответил Гурап, — вчера Ивар мне долг отдал. Целых семь золотых. Мы выпили с ним в таверне, в карты играли, потом снова пили, помню, как с таверны ушли. Дальше я совсем ничего не помню… Проснулся я в лесу, пришёл в деревню и связали здесь меня.

— Врёшь, выродок! — сердито заорал Арбон. — Среди убитых тобой людей был ребёнок, я хорошо знал его семью, мальчишке недавно исполнилось десять лет. Его отца звали Грон, я много раз ходил с ним на охоту.

Марко дёрнулся, что-то переломилось внутри. Теперь он знал, что ощущают люди, когда теряют близких. Они чувствуют боль, которую невозможно описать, она бьёт в голову, пожирает изнутри. Марко понял, что Арбон говорил сейчас о Кроне, десятилетнем мальчишке сыне известного в округе охотника Грона. Его маленького товарища больше нет, кто теперь будет пускать с ним кораблики и лазать на вишню, придумывать глупые истории и утверждать, что прав только он и никто другой. По лицу Марко скатилась слеза, Миралем видел это, он обнял брата и громко крикнул:

— Кузнец не убивал северянина в лесу, это сделал злой колдун в черном балахоне! И людей из Посёлка он не травил, это сделал тот северянин, которого убил колдун. Мы всё видели вместе с моим братом и нашим другом эльфом из Речного царства.

Все, кто находился на площади, обратили свой взор в сторону маленького Миралема. На его голос прибежала мать и встала за спинами сыновей, крепко прижав руками их к себе. Тархон подошел к ним, давая северянам понять, что в обиду детей не даст никому. Люди начали шептаться, северяне пребывали в недоумении.

— А где же твой эльф? Выдумал, как и всё остальное? — издевательским тоном поинтересовался Арбон. Семеро его собратьев были убиты, он жаждал мести. Кто-то должен поплатиться за их смерть.

— Он не врёт, — послышался громкий мелодичный голос, народ обернулся. Люди начали расступаться перед заговорившим эльфом. Он стоял позади толпы, сопровождаемый свитой из десяти подданных. Мало кто до этого видел его из собравшихся, но узнали все. Перед ними предстал сам владыка Речного царства Нумидал. Черные волосы и глаза темнее ночи. Он был высок для эльфа, превосходил и физически своих собратьев. Но боялись владыки не за его силу и ум, опасались страшной колдовской мощи одного из самых опасных обитателей Равнины. Говорили, что он одним взмахом руки испепелил десяток гномов в Старой войне между остроухими и жителями гор несколько веков назад. Речной владыка нечасто пересекал границу, предпочитая оставаться в своих землях, никто не видел его на этой стороне Правой Демы, как минимум, пару лет. Рядом с ним находился эльфийский мальчик, это был Сандруил. Нумидал продолжил, указывая на племянника, — я заглянул в его воспоминания — ваш мальчишка не врёт, — после сказанного он повернулся, давая понять, что его визит в Крайнее окончен.

— Почему я должен верить тебе, остроухий? — грубо спросил северянин.

Владыка повернул взор на рыжего, лицо речного эльфа выражало презрение и гнев. Арбон с вызовом смотрел на владыку, его глаза выражали не меньше презрения, чем у остроухого.