Гиль - [8]

Источник: С. В. Полехов. Смоленское восстание 1440 года // Исторический вестник. — Т. 7 (154): Литва, Русь и Польша XIII–XVI вв. — М., 2014. (приводится в сокращении).

Впервые Смоленское княжество было присоединено к Великому княжеству Литовскому в результате похода Витовта 1395 г. Это быстро нашло отражение в литовской сфрагистике: на большой печати Витовта, вошедшей в употребление не позже 1398 г., наряду с гербами Виленской, Трокской и Луцкой земель был изображен идущий на четырех лапах медведь — герб Смоленской земли. Вторично подчинив Смоленскую землю своей власти в 1404 г., Витовт, по летописному сообщению, «въ Смоленьске свои наместники посади и Ляхи посажа, и темъ Ляхомъ предасть градъ дръжати». «Ляхи» могут здесь означать как поляков, так и католиков вообще.

События, разыгравшиеся в Смоленске ранней весной 1440 г., были спровоцированы ситуацией в политическом центре государства. 20 марта 1440 г. в полуостровном замке в Троках заговорщиками был убит великий князь Литовский Сигизмунд Кейстутович. Узнав об этом, смоленский воевода, литовский пан Андрей Сакович, незамедлительно привел смольнян к присяге («целованию»). Они обязывались «от Литовьскои земли не отступати и великого князя литовъского, а ко иному не приступати», в течение «междуцарствия» в ВКЛ сохранять верность воеводе, а впоследствии признать великим князем того, кого посадят на виленский престол «князи литовъски и паны, вся земля Литовъская». Присягу принесли смоленский епископ Симеон, «и князи, и бояре, и местичи, и черныя люди».

Одной из причин восстания, несомненно, стал страшный голод 1435-36-1438-39 гг. Раз, по словам смоленского летописца, «четвертка жита тогды была под две копе грошей», то находились люди, готовые выложить такую большую сумму денег, но большинство местных жителей позволить себе такого не могли и умирали от голода: «И меташа во скудильници людие емьлющи по улицамь». Естественно, это настраивало широкие круги смольнян против представителей более состоятельных слоев населения.

Всего через несколько дней после присяги, 30 марта («по Велице дни на святой недели в среду»), «черныя люди» — ремесленники, как уточняет летописец, — решили выгнать воеводу из города и, вооружившись, зазвонили в колокол. Есть основания полагать, что решение о восстании было принято на вече. Правда, прямого указания на это нигде нет, да и колокольный звон мог не обязательно призывать на вече, но и служить сигналом сбора к началу боевых действий; в «вечниках» «Книги данин Казимира» теоретически можно видеть не только участников веча, но и любых мятежников. Однако «черные люди» — судя по последующим событиям, достаточно многочисленные — собрались на колокольный звон уже с оружием, зная, против кого они его обратят, и это решение было принято за очень короткое время: очевидно, то вече все же состоялось.

Как бы то ни было, на колокольный звон могли собраться те, кто проживали в Смоленске или его ближайших окрестностях, поскольку из летописного рассказа следует, что столкновение («ступь») восставших с боярско-дворянским войском Андрея Саковича произошло в тот же день. Смоленский воевода немедленно принялся совещаться со смоленскими боярами, значит, после присяги они не разъехались по своим загородным имениям (селам, упоминаемым в летописном рассказе), а находились в городе. Они восприняли выступление «черных людей» как направленное против администрации и бояр («Чи лепшеи датися имь в руки») и посоветовали Андрею Саковичу приказать вооружаться его дворянам (судя по контексту, имеются в виду те, кто служил при его дворе, своего рода «придворные»). После этого конное войско Андрея Саковича, вооруженное копьями, сразилось с восставшими «черными людьми» и одержало победу. Летописец замечает, что стычка («ступь») произошла «у Бориса Глеба во городе», чтобы отличить посвященную им церковь от пригородного монастыря на Смядыни. Несмотря на одержанную победу, в ту же ночь Андрей Сакович с женой и смоленские бояре выехали из города и направились в Литву. Значит, в Смоленске они не чувствовали себя в безопасности. Возможно, они рассчитывали получить военную помощь от литовских князей и панов (великокняжеский престол в это время еще оставался незанятым).

Чтобы понять, какими ресурсами располагали «черные люди» и на что они рассчитывали, необходимо более полно охарактеризовать эту социальную группу. Из всех групп, присягавших на верность Литве и Андрею Саковичу, в летописном рассказе они названы на последнем месте: «владыка смоленскыи Семион и князи, и бояре, и местичи, и черныя люди». То же место они занимают в привилеях Смоленской земле великих князей Александра Ягеллона (1505 г.) и Сигизмунда Старого (1513 г.). В них «черные люди» названы после смоленского православного епископа, окольничих (в привилее 1513 г. далее следуют казначеи, которых нет в документе 1505 г.), панов, бояр и мещан. В привилее 1513 г. «черные люди» синонимичны «всему поспольству» (в значении «простонародье») и противопоставляются богатым мещанам. Согласно тому же документу, «все поспольство черныи люди» наряду с мещанами било челом Сигизмунду Старому об отмене соляного мыта, недавно введенного в Полоцке. Соль употреблялась в каждом хозяйстве, и рост цен на нее затрагивал всеобщие интересы, но в особенности — интересы менее состоятельных слоев населения. Во всех источниках о средневековом Смоленске «черные люди» упоминаются отдельно от местичей/мещан. Есть и такие документы, в которых местичи или мещане упоминаются, а «черные люди» — нет. Стало быть, смоленские «черные люди» — низший слой полноправного населения города, отдельный от мещан (очевидно, чтобы объединить обе группы, привилей 1505 г. неоднократно говорит о «горожанах»).