Гиблое место - [32]

— Скажите, — медленно спросил Кеттерле, ни на кого не глядя, — какому кругу лиц вы рассылаете обычно свои проспекты?

— То есть как? — переспросила Виллемина ван Хенгелер. — Вы думаете, она получила наш проспект?

— А разве вы ей его не посылали?

Женщина взглянула на комиссара с некоторым недоумением.

— Я не могу этого сказать по памяти. Нужно проверить.

Она слегка приподнялась в ожидании, что комиссар откажется от своей затеи.

Но Кеттерле только сказал:

— Это было бы очень мило с вашей стороны.

Тогда Виллемина, вздохнув, вышла в холл. Они слышали, как она копалась в ящике столика, искала списки. Она листала их на ходу, входя в гостиную.

— Естественно, я распространяла проспекты только в тех кругах, которые в состоянии оплатить свой отдых здесь, — сказала она. — Я выбрала из телефонных книг массу всевозможных обществ, союзов, клубов и прочего в том же духе, а потом попросила выслать мне списки их членов. Всю работу по отправке взяло на себя машинописное бюро в Куксхафене. У меня есть номер их телефона, если вы…

Кеттерле взглянул на часы.

— Слишком поздно для этого, — сказал он. — Среди ваших списков есть список членов Альстер-клуба?

— Да, — сказала Вилли, — я помню абсолютно точно. На этот клуб я возлагала большие надежды.

— Ну что ж, — сказал комиссар, — вы не ошиблись. Рихард и Сандра Робертс как раз являются членами Альстер-клуба. Когда вы разослали проспекты?

— Примерно три года назад, — пробормотала Вилли и отыскала в кипе брошюр список членов Альстер-клуба. — Вскоре после того, как мы открыли пансион.

Комиссар схватил тетрадку и пролистал ее. Хорншу заглянул ему через плечо.

Кеттерле перевернул страницу на букву Р, дважды пробежал ее глазами.

— Что-то не вижу, — сказал он, обращаясь к Хорншу. — Не могу отыскать здесь фамилию Робертс.

— Нет? — Вилли вытянула голову. — В таком случае они не получали проспекта. У машинописного бюро не было других материалов, кроме этого списка.

— И тем не менее у них есть проспект, — сказал Хорншу, засовывая руки в карманы пиджака. — Сенатор помнит его. И доктор Брабендер тоже.

Вилли пожала плечами.

— Во всяком случае, не от меня. Быть может, они получили его от друзей.

Комиссар вздохнул. Хоть бы это удалось выяснить!

— Друзей мы должны разыскать, Хорншу, — сказал ой. — Можете вы оставить нам списки, фрау ван Хенгелер?

— Конечно. Вы ведь их мне вернете?

— Да, — сказал комиссар, — в самое ближайшее время.

Он поднялся.

— На сегодня моя программа выполнена, — сказал он. — Сможете вы разбудить нас завтра в шесть?

Они пожелали друг другу спокойной ночи, и полковник выключил радио.

Постепенно в «Клифтоне» воцарилась тишина. Погас свет. Комиссар Кеттерле в полной темноте сидел в номере три на типично северонемецком стуле с высокой спинкой, и только огонек его сигары освещал временами небольшое пространство вокруг. Он сидел абсолютно неподвижно, прислушиваясь, как Хайде идет по двору к сараю. Ворота сарая захлопнулись.

Казалось, будто комиссар, недвижный, как древнее изваяние, собирается по тихому потрескиванию и скрипу старой мебели разгадать тайну Сандры Робертс. Через полчаса он тихо поднялся, достал из портфеля сильное увеличительное стекло и карманный фонарь, неуклюже опустился на колени и начал исследовать дюйм за дюймом. Почти час перемещался он со скоростью улитки по двум помещениям. Потом тяжело поднялся, отряхнул брюки и снял ботинки.

Он подошел к двери, бесшумно приотворил ее, прислушался и выскользнул в коридор. На полке слабо поблескивала медная посуда. Он крался вперед, вплотную прижимаясь к стенке. В темноте он нащупал пузатый корпус старых часов. Что-то тут было не так.

Он прижался к косяку двери, ведущей в кухню, и прислушался. Кто-то дышал рядом. Дыхание было непривычно громким в мертвой тишине дома.

— Я знала, что вы придете посмотреть, — сказала Хайде.

Кеттерле включил карманный фонарь. Она стояла против него, руки за спиной прижаты к стене, и глядела на него в упор. На ней была длинная ночная сорочка.

— Я догадалась, когда вы сегодня вечером остановились здесь. Никто не должен туда заглядывать. Никто. Даже вы.

— Я и в самом деле подумал об этом, — сказал комиссар хрипло. — Дайте мне ключ.

— Нет. Никто не должен туда заглядывать.

Она скользнула через коридор и прижалась спиной к часам.

— Это тайна, колдовство. Проклятие выйдет наружу, если их открыть.

— Дайте мне наконец ключ, — сказал Кеттерле, — и не сходите с ума. Никакого колдовства не бывает. Быстро, ключ!

Он боролся с девушкой, пытаясь разжать ее руки за спиной.

— Не будьте же истеричкой! Если вы сейчас не дадите мне ключ, завтра я прикажу взломать их. Дай ключ!

— Нет, нет, — задыхалась девушка. — Там внутри платья. Только платья.

— Платья, — пыхтел он. — Так-так, значит, платья!

Несмотря на ее сопротивление, он вставил ключ в замок и медленно потянул дверцу, к которой она все еще прислонялась. Она откинула голову назад, но потом вдруг Перестала сопротивляться.

Внутри корпуса Кеттерле увидел очертания женской фигуры.

Он направил туда фонарь.

Словно в шкафу, там висела старая фризская крестьянская одежда с кружевным корсажем, поясом, отделанным жемчугом, шейным платком и чепчиком. Весь корпус часов был обит изнутри красным бархатом.