Гиблое место - [17]

Наконец он отодвинулся, и сестра поправила на больной ночную рубашку.

— Все мы должны когда-то умереть, не правда ли, доктор? — пробормотала женщина, и глаза ее блеснули.

Врач немного подумал, потом улыбнулся:

— Семьдесят четыре — это, конечно, не восемнадцать. Но у вас еще есть время.

— А я выйду отсюда, доктор? — спросила женщина более настойчиво.

Доктор Брабендер положил руки ей на плечи, поднимаясь с края постели.

— Только не сразу и не завтра, фрау Клазен, — ответил он и убрал стетоскоп.

— Я уже не выйду отсюда, доктор. Скажите мне это прямо, — взмолилась женщина.

— Фрау Клазен, и о чем только вы говорите?

Врач сделал вид, что сердится, но не всерьез. Ему было уже сорок пять. Но одному он так и не научился: излучать надежду там, где ее уже не оставалось. Последнее и высшее подтверждение искусства врачевать. Грань, где ремесло перерастает в человечность, в веру, в миф, неизвестно во что.

Он же был интеллигентен, хорошо справлялся со своими обязанностями и мог доходчиво объяснить другим, что от них требовалось.

— Я напишу профессору записку с просьбой посмотреть ее, — сказал он сестре, выходя из палаты. — А Толен пусть еще раз измерит давление и приложит результат.

— Что сказал вам доктор в коридоре? — услышал он голос больной, когда сестра вернулась в палату.

— Я должна присматривать, чтобы вы как можно меньше двигались, — ласково улыбнулась сестра и поправила подушку.

Брабендер прошел до конца коридора, часы над дверью частного отделения показывали двадцать минут девятого, и потому он обрадовался, увидев взбегающего вверх по лестнице Толена. Он передал коллеге все материалы и стянул с себя халат. Потом вымыл руки.

Вытираясь, он выглянул во двор, где стоял его красивый новый автомобиль. Идея принадлежала Эрике. Он вовсе этого не хотел, но возражать ей, когда она заявила, что, проработав шесть лет в должности старшего врача, он может наконец позволить себе не ездить в «фольксвагене», было трудно. Новый автомобиль был еще не оплачен.

— Пока, Толен, — сказал он и вышел из отделения.

Движение на утренних улицах волнами устремлялось к центру города. Поэтому поездка вдоль Альстера отнюдь не была удовольствием, пусть даже и на новом автомобиле. Обычно он предпочитал путь через Шваненвик и Адольфштрассе, чтобы в районе Кругкоппеля свернуть на набережную Альстера. Парковая аллея, где он жил, имела то преимущество, что иногда перед собственным домом можно было найти место для машины. Реймар Брабендер не стал загонять «Фиат-1800» в гараж. Свободный день он хотел использовать с Эрикой для покупок. Ей срочно требовались какие-то новые вещи.

Он удивился, когда она отворила ему дверь уже одетая.

— Я как чувствовала, Рей, — выпалила она, — только, пожалуйста, не волнуйся. С Сандрой что-то произошло. Только что звонил папа́.

На письменном столе Реймара зазвонил телефон.

— Вот опять. Это ужасно.

— Да, — услышал Реймар голос из другой комнаты, — все ясно, Зигрид. Да черт с ним, с вашим аккумулятором. Хорошо, через полчаса. Рею в конце концов тоже нужно позавтракать. Вы знаете подробности? Нет? Мы тоже. Тогда пока.

Реймар прошел в гостиную.

— Он звонил Хансу-Паулю тоже. Зигрид просила, чтобы мы заехали за ними. У них, как всегда, что-то с аккумулятором.

— А что случилось с Сандрой, Эрика? Но сначала успокойся, потом рассказывай. В конце концов, может, ничего плохого и не произошло.

— И все-таки, Рей, я боюсь, что стряслось в самом деле что-то плохое. Двое из полиции уже у папа́ и допрашивают его. Сандра пропала без вести… — Она начала всхлипывать. — Я всегда предполагала нечто подобное, Рей, сразу, как только она появилась в доме. Хоть бы он на ней не женился! Ведь в конце концов он и так мог проводить с ней время. А теперь это затрагивает всех нас.

«Нервная, неуравновешенная, — подумал Реймар, — да она форменная истеричка».

— А когда она пропала, Эрика? — спросил он. — И где?..

— Со вчерашней ночи. Она не вернулась с прогулки. Как это ужасно. Бедный папа́.

— Со вчерашней ночи, — пробормотал Реймар и прикусил губу, — так-так, со вчерашней ночи. А где, неизвестно?

— Где-то на море. Не знаю точно где. Но ведь это не так уж и важно. Что с тобой, Рей?

Он тяжело опустился в глубокое кресло и даже не положил ногу на ногу.

— Я должен тебе кое-что сказать, Эрика, — запинаясь, выдавил он, — до того, как они начнут задавать вопросы. На вчерашнюю ночь у меня нет алиби.

Она в недоумении уставилась на него, и только какое-то время спустя до нее дошло, что он этим хотел сказать.

— Но зачем тебе алиби, Рей, бога ради! Для чего?

Голос у нее стал резким и неприятным.

— Нам всем понадобится алиби, — пробормотал Реймар.

Он утратил свою спокойную уверенность. А уж если говорить правду, он был совершенно не в себе.

— Если полиция узнает о папином завещании, нам всем понадобится алиби. А она об этом узнает. И тогда останется только повеситься.

Комиссар Кеттерле обнаружил на своем письменном столе папку с докладом Рёпке о проведенных им расследованиях по делу Робертс и, кроме того, большой конверт с многочисленными фотографиями.

Вообще-то дел у него и без того хватало, тем не менее он еще раз перелистал все бумаги, высыпал фотографии на стол и начал их разглядывать. Все по очереди. И очень внимательно.