Гиблая слобода - [101]
— Полно тебе! Заткнись!
Ребята с такой силой трясли его за руку, что чуть было не вывихнули ему плечо. Ритону не удавалось вставить ни единого словечка, друзья просто засыпали его новостями о Гиблой слободе.
— Мадам Вольпельер купила себе фонограф.
— У нас разворотили всю мостовую, посмотрел бы ты!
— Вода у нас будет. Да, водопровод проводят, дружище!
— А Клод участвует в следующее воскресенье в своем первом официальном матче как любитель…
Наконец все животрепещущие новости были выложены, и наступило неловкое молчание.
— Ты, как видно, себя лучше чувствуешь? — отважился спросить Морис.
— Гм… Хотел бы я, чтобы так говорили врачи.
Клод скептически посмотрел на больных, лежавших на соседних койках, и спросил у Ритона, не скучает ли он.
— Нет, я сочиняю песенки. Времени у меня достаточно.
Ребята придвинулись к нему поближе и в ожидании замолчали.
— Я начал писать песню… песню… мне кажется, сна получится, как надо.
Послышались восторженные возгласы.
— Это на смерть Милу…
Ребята сразу стали серьезными.
— Называется она «Мертвый сезон»…
Они удовлетворенно хмыкнули.
— Уже одно только название…
— Замечательно!
щ еки Ритона вспыхнули румянцем. Он приподнялся на подушке.
— Как будто на этот раз неплохо получилось.
Г ости приготовились слушать.
— Я еще не совсем кончил… — стал извиняться Ритон, — но даже начало, первый куплет, и второй, и припев тоже… мне кажется, на этот раз неплохо получилось.
— Валяй!
Ритон сел, поправил простыни и оперся на локти. Стал насвистывать песенку. Мелодия была легкая, быстрая, но грустная, хватающая за душу.
Больные с соседних кроватей и их посетители повернули головы. Ритон закончил мелодию под сурдинку, ребята слушали, склонившись к нему. Он поднял палец, требуя внимания, и запел:
Ритон посинел, сжал губы, тело его задергалось. Он сунул руку под подушку, вытащил оттуда тряпку, зарылся в нее лицом и надолго закашлялся. Кровать под ним подпрыгивала. Он нашел ощупью на тумбочке плевательницу, поднес ее ко рту, поднял крышку и плюнул. Поставил на место и вытер рот. Теперь щеки у него были красные, глаза полны слез. Он с виноватым видом посмотрел на друзей.
— Это пустяки… слушайте:
Хриплый звук вырвался у него из горла, он дернулся, снова зарылся лицом в огромную тряпку. Этому приступу, казалось, не будет конца.
Жако проговорил, взглянув на стенные часы:
— Послушай, Ритон, начало у тебя здорово вышло, но…
— Погоди, дальше говорится о телефонах, о телефонах, как нуга, о телефонах совсем белых, о телефонах, которым тепло…
Он с трудом подавил клокотавший в груди кашель, только спина у него задрожала.
— Послушай, тебе надо отдохнуть, — сказал Жако. — Ты споешь нам песенку в следующий раз.
Ребята возвращались домой грустные. Машина шла почти нормальным ходом.
Вдруг Морис объявил, словно только что вспомнил об этом:
— Я получил письмо от своего хозяина: работа в обувной мастерской возобновилась.
— Так, значит, ты вернешься на улицу Бельвиль?
— Да, но мне что‑то жалко расставаться со стройкой. Ничего не поделаешь, нужно.
— Скажи, — спросил Жако, — ты придешь на собрание во вторник вечером? На стройке будет вся наша молодежь и ребята из Шанклозона тоже…
— Еще бы, конечно, приду. Я буду ходить на все ваши собрания.
— Итак, ты возвращаешься к обуви, — сказал Мимиль. — Как видишь, все уладилось, ты снова нашел обувь по ноге.
— Ну и балда же этот Мимиль.
— М — да… — ответил Морис, — но у меня скоро брат вернется с военной службы. Теперь уж ему придется искать работу. Вечно одна и та же история…
— И вечно она повторяется.
Они проехали молча с добрый километр.
— Знаешь, Жако, — сказал Морис, — на это собрание надо бы затащить Шантелуба.
— Факт!
— А как ты это устроишь?
— Предоставь все мне. Есть безошибочное средство, вот увидишь…
— Иди сюда, Жако… Ты слышишь шум? Что это такое?
— Где, Лулу? Я ничего не слышу.
Они оба присели на корточки в своей спальне. Звук напоминал одновременно и щебетание, и шелест, и шуршание шелковой ткани.
Ребенок и юноша удивленно переглянулись.
— Это, верно, в подвале. Пойду посмотрю… — сказал Жако.
Он стал спускаться по лестнице, ловко удерживая на ногах шлепанцы. В кухне он увидел мать с проволочной мочалкой в руке.
— Ну как, Жако, хорошо спал?
— Да…а…а… — ответил Жако, сладко потягиваясь.
— Лулу спокойно^провел ночь?
Жако со вздохом уселся на предпоследней ступеньке лестницы. Вытащил левую ногу, поставил се на туфлю и с наслаждением принялся растирать пальцы.
— Он дрыхнул без задних ног.
Мать положила мочалку на раковину, скрестила руки на животе поверх фартука и подняла глаза к потолку.
— Он прямо ангелочек, когда спит спокойно.
— М — да… м — да… — любезно подтвердил Жако, принимаясь за другую ногу.
— Но что там ни говори, а Лулу надо как следует поправиться. Ведь он столько потерял в весе, пока болел…
— Аппетит у него неплохой…
— Что правда, то правда. Доктор говорит, что ему надо побольше есть мяса, это еще можно как‑то устроить, но он хочет, чтобы мы послали мальчика в горы, на высоту в тысячу метров. И что это за жизнь такая проклятущая! Доктор и не представляет себе…
Предлагаемая книга, итог пребывания французского писателя Жан-Пьера Шаброля в Японии, поражает тонкостью наблюдений жизни японского народа, меткостью характеристик и обилием интереснейших сведений; написана она с большим юмором.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.
Роман переносит читателя в глухую забайкальскую деревню, в далекие трудные годы гражданской войны, рассказывая о ломке старых устоев жизни.
Роман «Коридоры кончаются стенкой» написан на документальной основе. Он являет собой исторический экскурс в большевизм 30-х годов — пору дикого произвола партии и ее вооруженного отряда — НКВД. Опираясь на достоверные источники, автор погружает читателя в атмосферу крикливых лозунгов, дутого энтузиазма, заманчивых обещаний, раскрывает методику оболванивания людей, фальсификации громких уголовных дел.Для лучшего восприятия времени, в котором жили и «боролись» палачи и их жертвы, в повествование вкрапливаются эпизоды периода Гражданской войны, раскулачивания, расказачивания, подавления мятежей, выселения «непокорных» станиц.
Новый роман известного писателя Владислава Бахревского рассказывает о церковном расколе в России в середине XVII в. Герои романа — протопоп Аввакум, патриарх Никон, царь Алексей Михайлович, боярыня Морозова и многие другие вымышленные и реальные исторические лица.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.