Гибель вермахта - [19]
Наверное, на самом деле, как считают иные военные историки, 4-я танковая армия вместе с 6-й армией без труда взяли бы Сталинград в июле>{129}, но к осени с защитниками Сталинграда уже вообще никто на свете не справился бы — фронт 62-й армии В.И. Чуйкова[3]будто окаменел, поскольку резервы с восточного берега Волги шли непрерывно. Советские тыловики беспрестанно доставляли через Волгу все необходимое для обороняющихся. Свежие части все время притекали в город из-за Волги. За крутым обрывом западного берега Волги, куда не долетали снаряды немецкой артиллерии, располагались советские штабы, полевые госпитали, склады боеприпасов. Если у боев в Сталинграде и был тактический смысл, то он концентрировался вокруг волжских переправ — этой спасительной артерии для защитников города, по которой по ночам шла помощь. Немцам было крайне трудно организовать ведение артиллерийского огня по переправам вследствие изгиба реки и многочисленных островков. Немцы не сразу поняли значение переправ и вместо того, чтобы направить все силы в атаки на фланги оборонявшихся защитников и продвигаться вверх и вниз по берегу, направляли свои усилия против различных точек города, применяя крайне расточительную тактику разрушения одного квартала за другим. Каждое из трех «главных» наступлений немцев было нацелено на то, чтобы перерезать тонкую полоску земли, удерживаемую 62-й советской армией, и достичь Волги в максимально большем количестве мест. В результате, если даже немцы и достигали своей цели, они оказывались в сети вражеских огневых точек, а отбитые проходы были слишком узкими, в них немецкие солдаты превращались в удобную мишень. Советские войска проявляли все больше умения и гибкости в применении своей тактики по мере развития битвы. Немцев же поставила в тупик новая ситуация, которой доселе не было в их военной практике — они реагировали на нее своим привычным способом, применяя грубую силу во все больших масштабах. Это ошеломление было характерно для всех — от старших командиров до рядовых; оно изменялось от недоверия и презрения к противнику до страха и пессимизма>{130}. Самые тяжелые потери германская армия несла среди офицеров и младшего командного состава. Настоящих боевых командиров оставалось все меньше. Старые фронтовики, как немцы, так и русские, утверждали, что первыми всегда погибают самые лучшие и самые храбрые>{131}. Немецкий офицер Гельмут Вельц вспоминал, что война в разрушенном городе, беспрерывные бои и колоссальные потери изменили людей. Их общей чертой стало отвращение к приказам, требующим новых жертв. Одни офицеры достаточно огрубели, чтобы не задумываясь отдавать и выполнять любые приказы, а другие прикладываются к бутылке, чтобы хоть на время заглушить свою совесть. Такие офицеры после неудачного наступления совершенно теряются, а первые с видимым безразличием переходят к текущим делам>{132}.
Напряжение боев было колоссальным, а в таких условиях на первый план выступает потребность в простых и ясных чувствах. Эта потребность выразилась в знаменитой песенке «Лили Марлен», приобретшей популярность как раз в эти дни.
Простая и наивная песня, сладкий голос молодой женщины, очаровательные слова и мелодия этой песни в войну очаровывала многие миллионы солдат. Ныне можно критиковать эту песню за безвкусицу, но это несправедливо по отношению к многим миллионам солдат, для которых эта незатейливая песенка олицетворяла все самое дорогое — то, что осталось дома. Боль, страдания войны отступали на миг перед ее очарованием. Очевидцы передают, что не только немецкие солдаты слушали эту песню, но и британские солдаты в Северной Африке настраивались на волну немецкой радиовещательной станции в Белграде и слушали «Лили Марлен». Песня не требовала перевода. Британские офицеры даже запрещали солдатам напевать песню или насвистывать ее, а также слушать немецкие передатчики. Песню Вилли Шефферса «Лили Марлен» пела Лале Андерсен («немецкая Эдит Пиаф»). Песня была впервые исполнена в 1938 г. — «чушь», таков был приговор публики, но впоследствии она стала неотъемлемой частью истории войны>{133}. Интересно отметить, что эту песенку пели даже в Красной армии — ветеран войны Александр Захарович Лебединцев вспоминал, что связистка полка, в котором он служил, пела «Лили Марлен» на трех языках: на немецком, украинском и русском>{134}. Голливудская звезда Марлен Дитрих принесла ее в американскую армию: в 1944 г. был снят фильм «Лили Марлен», в котором Дитрих исполнила эту песню. Среди «джи-ай» песенка также имела неслыханный успех>{135}.
Похожую судьбу имела и советская версия песни «Лили Марлен», с нежной, проникновенной мелодией. Эта песня Алексея Александровича Суркова поначалу расценивалась как идеологически невыдержанная, отдающая пессимизмом. Однако «Землянку» так полюбили на фронте, что начальство сменило гнев на милость.
