Гибель Светлейшего - [28]
8 мая сего 1920 года гражданин Потемкин Николай Николаевич, работающий бухгалтером в отделении госбанка, заявил домкому, что он едет по казенной надобности в командировку, по коей причине и сдает продкарточки третьей категории.
Председатель домкома товарищ Мезенцев означенные документы общественного питания приняли и выдали справку, что отрезан купон № 12 на мыло, заместо которого обещали дать первомайские стеариновые свечи, но ничего не дали.
Потом квартирант Потемкин объясняет домкому:
«Квартира у меня остается совсем пустая, а в смысле того, что снимаю я не один, а еще отсутствующий жилец Чумин Африкан Петрович, который тоже имеет имущество, прошу принять ключ на сохранение».
На что ему председатель товарищ Мезенцев отвечает:
«Хотя гражданина Чумина мы не видим три года, но, зная, что он бывший герой германской войны и человек, идущий по ученой части, можно сделать уважение».
И ключ от товарища Потемкина принимает. После этого про настоящее дело все забывают, дескать, не было жильца три года, должно быть, не будет еще столько же, а через месяц, глядишь, Потемкин сам вернется из командировки.
Действительно, Африкан Петрович Чумин, которого я лично знаю почти тридцать лет, отсутствовал последние три года, а может, даже и все четыре. Но на подобный случай отлучки подозрения ни у кого не было, потому что даже в мирное время они за квартиру только деньги платили, обычно за год вперед, а сами находились постоянно в отъезде, путешествуя не только по России, но и по разным заграницам.
Помню, как выражались околоточный надзиратель Медников, имевший свое наблюдение за выдающимися личностями нашего дома, они были вечный путешественник. Так на Африкана Петровича все смотрели и уважали, особенно когда в 1914 году господин Чумин отправились бить германца и вернулись под революцию командиром батальона, имея беленький крестик офицерского Георгия, а на обшлаге рукава шесть красных нашивок, что означает шесть ранений в бою.
В революцию Африкана Петровича дома не было, но гражданин Потемкин, переехавший в чуминскую квартиру, был разговор, получал от него две-три пискульки. Но может быть, это только так, зря треплют, наверное ничего сказать не могу. Поэтому не распространяюсь, а сразу перехожу по существу, насчет которого вы запрашиваете объяснение.
После отъезда Потемкина, а именно 25 мая текущего года, ко мне стучит в дворницкую военный человек. На нем длинная кавалерийская шинель, а сбоку кожаная полевая сумка. Я открываю.
— Что, — говорю, — требуется и почему беспокоите?
Он отвечает:
— Здравствуй, Маркел, это я. Разве не узнаешь?
Тут по голосу, а не по изменившейся наружности человека, я сразу признал:
— Да ведь это господин Чумин, наш вечный путешественник. Африкан Петрович! Помилуйте, — отвечаю, — очень даже хорошо знаю!
А сам дивлюсь на его изнеможенное лицо и на седые волосы, которые были в предыдущий приезд черные. Он и говорит:
— Звонил я, звонил к себе, инда звонок оторвал, а никто не отвечает. Что бы это значило, Маркел?
Я говорю:
— Очень просто. Живущий в вашей квартире Потемкин в казенной отлучке.
— Как же, — интересуется гражданин Чумин, — я в квартиру к себе попаду?
И сам вдруг усмехнулся, да так страшно, словно гримасу нарочно корчит и меня дразнит. (После я узнал, что это у него от контузии такая неправдоподобная улыбка).
— А очень просто, — отвечаю, — вам нужно вместе со мной подняться к председателю товарищу Мезенцеву, у него Потемкин оставил ключи.
За ключами мы пошли вдвоем, и я проводил гражданина Чумина до парадной двери. Он открывает вначале внутренний замок, потом французский, и входим мы в прихожую. Квартира пустая, зимой нетопленная, и воняет сыростью, потому что форточки все закрытые. Африкан Петрович, не раздевая шинели, бежит в свои комнаты, открывает шкафы, видит, что в них пусто, хоть шаром покати, и падает замертво. Потом начинает дрыгать одной ногой, потом другой, и на губах у него появляется как бы мыльная пена.
Тут я начинаю его расстегивать и бегу на кухню, где водопровод не работает и воды нет. Стучу к соседям напротив, в пятый номер, на той же площадке, к инженеру Масленикову, который сейчас переделал велосипед на рикшу. Замечу, жена у него — буржуазная стерва, зараженная старым режимом, и захлопнула дверь перед моим носом. Тогда я спускаюсь этажом ниже, беру полведра воды и бегу приводить Африкана Петровича в чувство. Пока я ходил туда да сюда, лаялся с гражданкой Маслениковой, господин Чумин очнулись сами, и вижу я ужасную картину. Африкан Петрович отрезал шнурочки, на которых по стенам висели картины, завернутые в газеты против запыления, и мастерит себе смертельную петлю. Лицо у него снова смеется страшной своей улыбкой, руки дрожат и трусятся невероятно.
— Африкан Петрович! — заплакал я. — Побойтесь бога, что вы хотите с собой сделать?
И с этими словами я накидываюсь на господина Чумина, и происходит у нас борьба. Он мне кусает пальцы, а я надавливаю ему коленом живот и что есть силы душу за горло. И так мы с ним катаемся по полу, то он меня одолевает, то я его. И чувствую я — старческие мои силы слабеют, и в глазах у меня пар, переходящий в туман.
Старейший русский писатель Советского Казахстана, автор известных повестей и романов, прошедший творческий путь длиной в шесть десятилетий, собрал в предлагаемой книге воспоминания о писателях и артистах, встреченных им во время долгой творческой дороги. Литературные портреты М. Горького, Вс. Иванова, П. Бажова, А. Фадеева, М. Ауэзова, И. Байзакова и других представляют интерес для самого широкого круга читателей. Кроме известных литературных имен автор рассказывает о зачинателях казахского театра, народных артистах Калибеке Куанышбаеве, Серке Кожамкулове, Елюбае Умурзакове, Капане Бадырове, Курманбеке Джандарбекове. За последний роман «Выборгская сторона» и документальную повесть «Каширская легенда» Н. И. Анову была присуждена Государственная премия КазССР им. Абая.
Известный военный хирург Герой Социалистического Труда, заслуженный врач РСФСР М. Ф. Гулякин начал свой фронтовой путь в парашютно-десантном батальоне в боях под Москвой, а завершил в Германии. В трудных и опасных условиях он сделал, спасая раненых, около 14 тысяч операций. Обо всем этом и повествует М. Ф. Гулякин. В воспоминаниях А. И. Фомина рассказывается о действиях штурмовой инженерно-саперной бригады, о первых боевых делах «панцирной пехоты», об успехах и неудачах. Представляют интерес воспоминания об участии в разгроме Квантунской армии и послевоенной службе в Харбине. Для массового читателя.
Книга повествует о жизни обычных людей в оккупированной румынскими и немецкими войсками Одессе и первых годах после освобождения города. Предельно правдиво рассказано о быте и способах выживания населения в то время. Произведение по форме художественное, представляет собой множество сюжетно связанных новелл, написанных очевидцем событий. Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся Одессой и историей Второй Мировой войны. Содержит нецензурную брань.
Писатель Василий Антонов знаком широкому кругу читателей по книгам «Если останетесь живы», «Знакомая женщина», «Оглядись, если заблудился». В новом сборнике повестей и рассказов -«Последний допрос»- писатель верен своей основной теме. Война навсегда осталась главным событием жизни людей этого возраста. В книгах Василия Антонова переплетаются события военных лет и нашего времени. В повести «Последний допрос» и рассказе «Пески, пески…» писатель воскрешает страницы уже далекой от нас гражданской войны. Он умеет нарисовать живые картины.
Воспоминания о блокаде и войне написаны участником этих событий, ныне доктором геолого-минерал. наук, профессором, главным научным сотрудником ВСЕГЕИ Б. М. Михайловым. Автор восстанавливает в памяти события далеких лет, стараясь придать им тот эмоциональный настрой, то восприятие событий, которое было присуще ему, его товарищам — его поколению: мальчикам, выжившим в ленинградской блокаде, а потом ставших «ваньками-взводными» в пехоте на передовой Великой Отечественной войны. Для широкого круга читателей.
«Лейтенант Бертрам», роман известного писателя ГДР старшего поколения Бодо Узе (1904—1963), рассказывает о жизни одной летной части нацистского вермахта, о войне в Испании, участником которой был сам автор, на протяжении целого года сражавшийся на стороне республиканцев. Это одно из лучших прозаических антивоенных произведений, документ сурового противоречивого времени, правдивый рассказ о трагических событиях и нелегких судьбах. На русском языке публикуется впервые.
Еще гремит «Битва за Англию», но Германия ее уже проиграла. Италия уже вступила в войну, но ей пока мало.«Михаил Фрунзе», первый и единственный линейный крейсер РККФ СССР, идет к берегам Греции, где скоропостижно скончался диктатор Метаксас. В верхах фашисты грызутся за власть, а в Афинах зреет заговор.Двенадцать заговорщиков и линейный крейсер.Итак…Время: октябрь 1940 года.Место: Эгейское море, залив Термаикос.Силы: один линейный крейсер РККФ СССРЗадача: выстоять.