Гибель профессии - [8]

Нет, не родилась еще дама, которая стала бы жаловаться на малый вес покупаемой шляпки. Значит, можно быть смелее!

Если сэкономить на одной шляпке несколько сантиметров дорогого материала, это даст в итоге грандиозные цифры дохода! К тому же я имел в виду еще одну рационализацию, а именно: какую-то часть выработанных в ателье шляп не показывать в итогах дня и продавать, так сказать, на собственный риск и страх. Мы будем перевыполнять план, но в пользу двух-трех лиц, стоящих у кормила, а не в пользу выдуманного схоластиками «юридического лица», в данном случае — артели.

Почему именно артели? Да потому, что пора комбинаций в государственных фабриках и заводах миновала. Иссякли госкомбинации и перевелись госкомбинаторы. Конечно, отдельные случаи жульничества остались, но разве я толкую о вульгарной краже или грубом мошенничестве?! И то и другое чуждо моей утонченной душе.

Что же касается артелей, то кое-где там еще не перевелись ни комбинаторские возможности, ни люди с комбинаторскими способностями. Это надо ценить! Всеобщее внедрение телемеханики в конце концов приведет к тому, что даже карточные фокусы будет делать машина. Но никогда машина не сможет скомбинировать метод обогащения — это свойство досталось в удел людям.

Размышления привели меня в конце концов к дверям фабрики шляп «Красный берет». Мой импозантный вид, седина в висках и строгий галстук произвели здесь должное впечатление.

— Чем могу? — любезно спросил меня пожилой товарищ с весьма хитрыми глазками, когда мы остались с ним вдвоем в его тесном кабинетике.

— Я вижу, что имею дело с деловым человеком, — медленно произнес я, подчеркнув тоном слово «деловой».

— Надеюсь, — доброжелательно подтвердил хозяин кабинета.

Я продолжал плести тонкое кружево:

— Стало быть, вы знаете толк и вкус в хороших вещах нашего обихода.

— Надеюсь, — еще раз сказал пожилой товарищ.

— В таком случае, не сомневаюсь, что вы не отказываетесь от возможностей, которые подбрасывает вам жизнь! — уже смелее и снижая голос, предположил я.

Он в третий раз сказал: «Надеюсь!» — и почему-то вздохнул. Тогда я решил идти ва-банк. Я изложил ему свое предложение касательно уменьшения метража материалов, идущих на изготовление дамских шляп. В ответ я услышал восторженное:

— Это восхитительно! Вы абсолютно правы! И знаете, сколько это даст экономии?

Он взял счеты и быстро прикинул:

— Свыше десяти тысяч рублей в квартал! Сейчас я позвоню…

Я схватил его за руку.

— Подождите! — зашептал я. — Это еще не все! Мы резко повысим производительность, механизируя некоторые процессы, и это тоже даст нам…

Щелк-щелк на счетах.

— Еще десять тысяч в квартал!

Он судорожно схватил трубку телефона, но я прошептал:

— Стоп! Речь идет о нас с вами!

Мой собеседник опустил руку и минуту задумался. Потом он вздохнул и сказал:

— Это невозможно. Почему? — опросите вы. Много причин. Главная — мы уже не артель, а госфабрика, и я уже не председатель, а директор, разве не слыхали? До свидания, желаю избежать судимости!

Я ушел, подавленный новой неудачей… Да, гражданин прокурор, тут я подхожу к тому куску моей биографии, которая привела меня к вам. Я, видите ли, выехал в Москву. Мне стало казаться, что деловые срывы наступают у меня в результате малых масштабов работы. Большому кораблю, думал я, — большое и плавание. В Москву, в Москву, в Москву!..

Записи автора

Евгений Иванович прибыл в Москву.

Для того чтобы, приехав в этот огромный город, заняться осмотром его дворцов, посещением музеев, театров и стадионов, надо быть человеком с чистой душой. Евгений Иванович рассеянно взглянул на проспекты Москвы, скользнул равнодушным взором по ее площадям. В метро он видел лишь способ передвижения, а не монумент эпохи. К тому же он твердо считал, что метро создано для неудачников, не обладающих собственными машинами.

Он занял превосходную комнату с отдельной ванной в той гостинице, которая стоит на месте знаменитого «Яра». А деньги были на исходе. Надо было спешить.

Набросив на руку габардиновый макинтош, купленный по случаю, Евгений Иванович выглядел в этот прелестный летний день, как выглядит в витрине комиссионного магазина облысевшая шкурка дорогого меха. Он сел в такси и назвал адрес одной из московских редакций.

В редакции было тихо и уютно. Технический секретарь, молодящаяся дама, пространно и убедительно объясняла уборщице, какую именно колбасу и какую булку надо купить к завтраку.

В соседнем кабинетике заместитель редактора, человек решительный, способный забраковать даже «Анну Каренину» или по крайней мере потребовать, чтобы в новом варианте Анна с негодованием отвергла домогательства Вронского, объяснял убитому горем юноше, почему именно его повесть, не может быть напечатана:

— Деготь! Сплошной деготь!

— Позвольте, — лепетал юноша, — в прошлый раз вы сказали, что у меня сплошная лакировка! Я не был согласен, но вынужден был несколько резче очертить…

— Вы не очертили, а очернили! — мрачно заключил замредактора, приподнимаясь и давая понять, что разговору, да и повести, пришел конец.

Шатаясь, юноша вышел.

— Заходите в кабинет, — пригласила Евгения Ивановича молодящаяся дама, на которую его прекрасная фигура произвела впечатление.