Гибель отложим на завтра. Дилогия - [225]

— Я уже обо всем подумала. Рабы наполняют ванну. Они полагают, что это для меня. Так что тебе придется подождать, пока они уйдут.

Ждать долго не пришлось, и скоро Аданэй отмыл с себя зловонную грязь. Гораздо сложнее оказалось с одеждой. Ему пришлось кое-как постирать свою в надежде, что она высохнет прежде, чем он покинет дом градостроителя. Потому что ничего иного из одежды у него не было, а одежда Милладорина оказалась велика чуть ли не вдвое.

Наконец Аданэй вышел из воды, вытерся, обернув вокруг бедер льняное полотно, предусмотрительно приготовленное Рэме. Да, вот теперь он снова чувствовал себя господином, а не грязным оборванцем.

— О, Айн, Аданэй, — пропела Рэме, когда он снова появился перед ней, — а я уже успела забыть какой ты! А теперь заново поняла, отчего Лиммена потеряла голову, — во взгляде ее промелькнула знакомая еще по прежним временам злая похоть, которая, впрочем, почти сразу исчезла.

Аданэй ничего не ответил, только подошел к зеркалу, схватился за первый попавшийся гребень и попытался расчесать волосы. Это оказалось не просто: за ночь они свалялись, превратившись в колтун. Рэме, которой надоело смотреть на его мучения, насмешливо бросила:

— Присядь, Великий Царь, твоя жалкая раба сама расчешет твои божественные волосы.

— Приступай, жалкая раба, — подыграл он, усаживаясь перед ней на стул и отдавая гребень.

Пока она его расчесывала, Аданэй едва не заснул. От сладкой дремоты отвлек вопрос:

— Ты, может, голоден?

Стоило Аданэю подумать о еде, как он ощутил стойкий рвотный позыв.

— Нет, избавь, — промычал он.

— О, похоже, у тебя была веселая ночка.

— Вроде того. Мне нужна твоя помощь, — сказал он. Аданэю наконец-то пришла в голову мысль, каким образом он сможет вытащить Вильдерина с шахты. Пусть за него это сделает Рэме, пусть она выкупит его. Теперь-то ей позволят, ведь этого желает царь.

«Ну а Вильдерину нипочем не догадаться, что Рэме выкупила его благодаря мне: он прекрасно помнит, в каких отношениях мы с ней были».

— Помощь? Моя? В чем? — поинтересовалась Рэме, вновь переведя его внимание на себя.

— Тебе нужно выкупить Вильдерина.

— Я уже пыталась, я ведь говорила!

— Но тогда царя рядом с тобой не было. Мы поедем туда вместе, ты его заберешь. Но так, чтобы Вильдерин не увидел меня и не знал, что мы с тобой приехали вместе.

— А почему ты сам его не выкупишь? — удивилась она.

Аданэй невесело ухмыльнулся:

— Потому что Вильдерин не желает принимать от меня помощь. Он сказал, что убьет себя, если я увезу его с этой шахты. И боюсь, именно так он и поступит. Ты давно его видела?

— Давно. В самом начале, когда нас только что туда привезли.

— Тогда ты его не узнаешь. Он уже не прежний Вильдерин. Он теперь доходяга Ви — он сам так представился. Изуродованный, исхудалый, озлобленный. И я даже не знаю, в какой дом его могут взять. Тебе придется уговорить мужа оставить его здесь.

— Ну, уговорить Милладорина исполнить один мой каприз я смогу, — протянула Рэме и с любопытством спросила: — Он что, правда так ужасен?

— Да… По моей вине, — и Аданэй замолчал.

Молчала и Рэме, продолжая его расчесывать, хотя волосы давно уже рассыпались блестящими прядями.

А он думал. Да, Рэме выкупит Вильдерина, поселит его здесь. А дальше… Дальше пусть он немного оттает в тепле, его израненный друг. И кто знает, может, удастся вернуть ему былую внешность. Он заставит жриц Богини, ту же самую Маллекшу, применить все свои чары. А если у нее не выйдет, тогда он обратится к Шаазар. Бессмертное существо отчего-то проявляет к нему, Аданэю, явный интерес. Так почему бы этим не воспользоваться и не попросить ее еще об одном одолжении? Даже если этим он увеличит долг перед ней. Возможно, Вильдерину еще удастся стать счастливым, возможно, он ошибался и еще не все потеряно, можно что-то исправить. Может быть, он встретит женщину, которая его полюбит. Которую он полюбит. И забудет о мертвой Лиммене?

Эти мысли здорово подбодрили Аданэя, и настроение стало почти хорошим. Непонятно, почему он так скоро сдался и от мнимого бессилия отправился напиваться по трактирам? Ведь есть еще столько дорог! Уж не об этом ли говорила Шаазар той фразой: «Парус поник — хватайся за весла»?

— Так ты сделаешь это? — переспросил Аданэй.

— Спрашиваешь! — хмыкнула Рэме. — Конечно!

В порыве радости Аданэй развернулся к ней, приподнялся на стуле и, притянув голову девушки к себе, крепко поцеловал.

— Эй! — отпрянула она, нахмурившись. — Больше не смей делать ничего подобного! Мне прекрасно известно, как ты опасен для женщин. А у меня нет желания разделить судьбу Лиммены и терять то, что я имею сейчас.

— Ты умная девочка, Рэме, — ответил, смеясь, Аданэй.

— А ты сомневался? — фыркнула она.

— Кто бы мог подумать, — протянул Аданэй озадаченно, — что мы с тобой когда-нибудь будем вот так вот сидеть и говорить как… как…

— Как друзья? — закончила Рэме фразу за него.

— Да.

— Нет, Царь. Друзьями мы с тобой никогда не были и никогда не станем. И сейчас мы тоже не друзья. У нас с тобой просто… — она запнулась, — просто общее дело. Нас с тобой волнует судьба одного и того же человека, вот и все. Сделаем то, что нужно, и забудем друг о друге. Договорились?