Гибель отложим на завтра. Дилогия - [134]

— Одного не пойму, — произнес он тихо, — за что ты так сильно меня ненавидишь?

— За что?! — воскликнула девушка, встретившись с ним глазами. — Тебе объяснения нужны? Твои предки наши земли отняли, почти весь народ мой в той битве погиб! В плену ты держишь меня! И спрашиваешь, за что тебя ненавижу?

— Да, именно об этом я и спрашиваю, — невозмутимо откликнулся Элимер. — Ты говоришь о моих предках, а я спрашиваю о себе. И я теряюсь в догадках, чем лично я не угодил айсадам? Разве покушался на ваши леса? Нет. Разве из-за меня погибли ваши дети? Нет. Они погибли из-за тебя и твоих вождей, из-за того, что вы сунулись в безнадежную битву и проиграли. Разве я уничтожал твой народ? Нет. Мои предки — да. Но это было давно. А я? Ведь я даже отпустил твоих сородичей из плена. А то, что держу здесь тебя — неудивительно. Как бы ты поступила на моем месте? Убила бы, не иначе. А я предоставил тебе возможность разъезжать по Отерхейну почти свободно. Так ответь, за что ты меня ненавидишь? Назови хотя бы одну причину. Я жду.

Шейра молчала. Она не знала, что ответить. Впервые она посмотрела на все с другой стороны. Действительно, за что она ненавидела — нет, не отерхейнцев, — а именно этого человека? На ум приходил только один ответ — она просто привыкла его ненавидеть. Ее приучили к этому. С детских лет внушали, что предводители шакалов — злейшие враги. И были, в общем-то, правы. Но если забыть, что человек, сидящий перед ней — один из них, то в чем заключалась истинная причина ее ненависти?

— Молчишь? Я так и знал. Тебе нечего возразить. Впрочем, хватит бесед, уже поздно, — примирительно проговорил он. — С утра нам возвращаться в Инзар. Ступай в дом и ложись спать, Шейра.

— Я останусь спать здесь, у костра.

— Как знаешь.

Он поднялся с земли, зашел в дом, но через минуту вышел обратно, прихватив несколько шкур.

— Вот, — две из них он бросил перед айсадкой, — возьми. Ночи холодные.

И, сам укутавшись в шкуру, улегся возле костра. Элимер и не заметил, как им овладел сон.

Шейра вглядывалась в освещенное пламенем лицо спящего вождя и удивлялась, как он не боялся, не опасался, как у него не возникло мысли, что она сейчас может его убить. Неужели доверился ее клятве?

«Возможно, прав Еху, и этот кхан вовсе не такой злобный шакал, как я привыкла о нем думать?» — мелькнула мысль, и тут же Шейра поймала себя на том, как невольно залюбовалась строгим профилем темного человека. Тогда она резко отвернулась и перевела взгляд на угасающий костер. Расправив плечи и потянувшись, поднялась с места и принесла еще дров, чтобы подкормить слабеющее пламя. Спать она не думала. Если это ее последняя ночь в лесу, то пусть она длится дольше. А она, Шейра, постарается не упустить из нее ни единого мгновения и последний раз встретить зарождающийся рассвет среди живого шепота деревьев.

* * *

Что-то вдруг разбудило его. Открыв глаза, Элимер первым делом убедился, что Шейра все еще здесь. Действительно, девушка все так же сидела у костра. Вероятно, она и не ложилась спать.

Встретив его взгляд, она пробормотала:

— Спасибо за шкуры.

— Что? — вырвалось у Элимера.

— За шкуры, — повторила она. — Без них я бы совсем замерзла.

Элимер ничего не ответил, только продолжил разглядывать ее, освещенную пламенем. Теперь он заметил, как она похорошела за эти дни: исчезла болезненная худоба, не так резко выделялись скулы. Кажется, даже взгляд стал мягче. Определенно, пребывание в лесу пошло ей на пользу. Жалко ее уводить, но иначе поступить он не мог, все-таки собственные желания были для него важнее. Словно услышав его мысли, Шейра пробормотала без надежды в голосе.

— Оставил бы меня здесь. Не пойму я, чего ты хочешь.

— Тебя, — глухо проговорил Элимер, приподнявшись на локте.

— Что?

— Тебя. Я сказал, что хочу тебя.

Повисло молчание. Шейра сидела у костра, боясь пошевелиться, и во все глаза смотрела на кхана. Но в следующее мгновение вскочила с земли и бросилась прочь, но Элимер оказался быстрее, и вот уже ее запястья оказались зажаты в его руках.

— Не бойся, айсадка, — произнес он охрипшим от страсти голосом, прижимая ее к одному из окружавших поляну деревьев, — я постараюсь не быть грубым.

А в следующий миг вождь укусил ее губы, а потом принялся ласкать ее шею и плечи. Шейра старалась увернуться, пыталась сопротивляться, но он почти лишил ее возможности двигаться. Она почувствовала себя совершенно беззащитной перед этим опасным человеком, почти парализованная его горящим взглядом, обездвиженная весом его тела. Она понимала — ей не справиться с сильным мужчиной, однако сдаваться не собиралась.

— Отпусти, ты, гнусный пожиратель падали! — и вцепилась зубами в его предплечье, разодрав кожу до крови. Но шакал словно не почувствовал этого. Он и не думал останавливаться. И лишь через какое-то время тиски его рук разжались, освободив запястья Шейры, и принялись жадно скользить по ее телу. И казалось бы, вот он — шанс! Она попыталась дотянуться ногтями до его лица, но вождь снова перехватил ее руки.

— Забудь, что я кхан, а ты — айсадка, — прохрипел он. — Я не враг, я просто мужчина. И ты сводишь меня с ума!