Гибель королей - [40]

Я знал эти воды. Утром, когда горячее, яркое солнце ознаменовало начало нового дня, мы пошли к берегу, и я нашел нужный мне ориентир. Мы увидели два других корабля, но они не обратили на нас внимания, и мы прошли дальше, мимо огромных прибрежных участков, затапливаемых при приливе, обогнули остров Фугхелнесс и вошли в Темез. Боги благоволили нам: ни днем ни ночью ничто не мешало нашему путешествию, и мы добрались до Лундена.

Я завел «Дочь Тюра» в док, находившийся рядом с домом, в котором я когда-то жил в Лундене. Я никогда не думал, что снова окажусь здесь, в доме, где умерла Гизела. Я вспомнил об Эльфаделль и об ее мрачном пророчестве, говорившем, что все мои женщины умрут. Однако я запретил себе долго размышлять над этим и успокоил себя тем, что колдунья не знала, что флот Сигурда сгорит, так откуда она могла знать, что будет с моими женщинами.

Я заранее предупредил своих людей в Буккингахамме о возможном нападении и приказал им перебираться на юг, под защиту Лундена. Поэтому я рассчитывал, что в лунденском доме меня встретит Сигунн или даже Финан, с которым мы тоже договорились встретиться здесь после того, как он закончит свою работу в Сестере. Однако дом казался пустым.

Мы подняли последнее весло и медленно втянулись в док. Кто-то из моей команды перепрыгнул на берег с причальным концом в руке, остальные принялись с грохотом укладывать весла на банки. И в этот момент дверь дома отворилась, и на террасу вышел какой-то священник.

– Здесь нельзя оставлять судно! – крикнул он мне.

– Ты кто такой? – спросил я.

– Это частный дом.

Священник проигнорировал мой вопрос. Это был худой мужчина средних лет с лицом, обезображенным оспинами. Его черная ряса из великолепнейшей шерсти была безупречно чистой, волосы умело подстрижены. И облик, и манеры этого незнакомца говорили о том, что передо мной – не обычный священник, а некто, обладающий немалыми привилегиями.

– Там, вниз по течению, есть пристань, – добавил он, указывая на восток.

– Ты кто такой? – снова спросил я.

– Тот, кто велит тебе искать другой причал для своей лодки, – раздраженно ответил он и расправил плечи, когда я выбрался на причал и встал перед ним. – Я прикажу убрать ее отсюда, – пригрозил он, – и тебе придется заплатить, чтобы вернуть ее себе.

– Я устал, – сказал я, – и никуда я корабль не отведу.

Я ощутил знакомые запахи Лундена, смесь дыма и нечистот, и вспомнил о Гизеле, как она разбрасывала лаванду по плиточным полам. При мысли о ней я снова испытал острое чувство утраты. Она всем сердцем полюбила этот дом, построенный еще римлянами, с комнатами, выходящими на просторный двор, и большим залом, обращенным на реку.

– Тебе нельзя сюда! – строго заявил священник, когда я прошел мимо него. – Все это принадлежит Плегмунду.

– Плегмунду? – спросил я. – Он командует здесь гарнизоном?

Дом предоставлялся тому, кто командовал гарнизоном Лундена. Этот пост унаследовал от меня западный сакс Веостан, мой друг, и я знал, что под крышей его дома меня всегда ждет радушный прием.

– Дом был пожалован архиепископу, – ответил священник, – и пожаловал его Альфред.

– Архиепископу? – изумился я. Плегмунд – очень набожный мерсиец, друг Альфреда, а теперь еще и владелец одного из лучших домов Лундена – был новым архиепископом Контварабурга. – Сюда приходила молодая девушка? – спросил я. – Или ирландец? Воин?

Вот тут священник побелел как полотно. Наверное, он вспомнил, как к дому приходила либо Сигунн, либо Финан, и наконец-то сообразил, кто я такой.

– Ты Утред? – спросил он.

– Я Утред, – ответил я и толкнул дверь.

Продолговатая комната, которая была очень уютной, когда здесь жила Гизела, сейчас превратилась в помещение, где монахи переписывали манускрипты. Вдоль стен стояло шесть высоких столов с чернильницами, перьями и стопками пергамента. За двумя столами работали клирики. Один писал, копируя рукопись, другой же с помощью линейки и иглы накалывал линии на чистом листе. Эти линии предназначались для того, чтобы потом, при переписывании, строчки ложились ровно. Оба клирика нервно глянули на меня и вернулись к работе.

– Так приходила девушка или нет? – спросил я у священника. – Датчанка. Стройная и красивая. С эскортом из полудюжины воинов.

– Приходила, – ответил тот, чувствуя явную робость.

– И?

– Она отправилась в таверну, – напряженно проговорил он. Это означало, что ее грубейшим образом выставили за дверь.

– А Веостан? – спросил я. – Где он?

– Его квартира у верхней церкви.

– Плегмунд здесь, в Лундене? – спросил я.

– Архиепископ в Конварабурге.

– Сколько кораблей у него в собственности? – продолжал я расспросы.

– Ни одного, – ответил священник.

– Тогда ему не нужен этот чертов док, ведь так? Так что мой корабль постоит здесь, пока я его не продам, и если ты, церковник, прикоснешься к нему, если ты только подумаешь о том, чтобы увести его отсюда, я вывезу тебя в море и научу, как быть похожим на Христа.

– Похожим на Христа? – удивился он.

– Он же ходил по воде, верно?

Эта мелкая перепалка очень расстроила меня, потому что напомнила о том, как крепко церковь вцепилась в Уэссекс Альфреда. Кажется, король пожаловал Плегмунду и Верферту, епископу Виграсестера, чуть ли не половину лунденских причальных сборов. Альфред хотел, чтобы церковь была богата, а епископы – могущественны, потому что он опирался на них в распространении и укреплении своих законов. Если бы я помог расширить хватку Уэссекса на север, эти епископы, священники, монахи и монашки быстро рассредоточились бы по новым территориям и принялись бы насаждать свои безрадостные правила. Однако деваться мне было некуда, я был связан по рукам и ногам из-за Этельфлед, которая в настоящий момент находилась в Уинтансестере. Об этом мне рассказал Веостан.