Гибель королей - [38]

– Спасибо, – поблагодарил я Осферта.

Течение уже несло «Птицу света» и «Дочь Тюра» вниз, все дальше от огня, который с каждым мгновением становился все ярче и яростнее. Поднимавшийся вверх дым застлал звезды. Мы заранее закидали в трюм «Птицы» растопку и уголь и поставили там последний из имевшихся котлов для дегтя, и вот сейчас я опрокинул жаровню, выждал немного, чтобы убедиться, что тлевшие угли разгорелись, и перебрался на «Дочь Тюра». А затем мы перерубили канат, удерживавший «Птицу». Мои люди уже сели на весла и принялись усиленно грести, чтобы увести наш корабль от занимавшегося пожара. Я вставил рулевое весло в уключину и навалился на него, поворачивая «Дочь Тюра» к середине реки. И в этот момент над нами, сверкая лезвием, пролетел брошенный с берега топор и шлепнулся в воду позади нас, не причинив никакого вреда.

– Поднять голову орлана! – закричал я своим людям.

– Кьяртан! – Фритьоф, сидя верхом на высоком вороном жеребце, скакал вдоль берега, стараясь держаться вровень с кораблем. Один из его людей метнул в нас копье, но оно упало в воду. – Кьяртан!

– Меня зовут Утред! – крикнул я в ответ. – Утред Беббанбургский!

– Что? – заорал Фритьоф.

– Утред Беббанбургский! Передай от меня привет ярлу Сигурду!

– Ублюдок!

– Передай говноеду, которого ты величаешь лордом, чтобы он больше не пытался убить меня!

Фритьофу и его людям пришлось осадить лошадей, так как путь им преграждал приток реки. Фритьоф принялся осыпать меня проклятиями, но мы уже не разбирали слов, быстро удаляясь от берега.

Небо над берегом было подсвечено заревом от горящего флота Сигурда. Не на всех кораблях занялся хороший огонь, и я был уверен, что людям Фритьофа удастся спасти одно или два судна, может, даже больше. Еще я был уверен, что они попытаются преследовать нас – именно поэтому я и поджег «Птицу света», которая дрейфовала позади нас. Из ее трюма вырывались языки огня и жадно набрасывались на изящные обводы. Я надеялся, что корабль очень быстро потонет и его остов заблокирует проход по реке.

Я помахал Фритьофу и расхохотался. Сигурд придет в ярость, когда узнает, что его одурачили. Причем не просто одурачили, а выставили круглым идиотом. А его драгоценный флот превратили в пепел.

В воде позади нас отражались красные блики огня, а впереди реку серебрил лунный свет. Течение стремительно несло нас к морю, и нам хватало шести весел, чтобы держать курс. Я вел корабль по центру реки, где было глубже всего, и на поворотах внимательно прислушивался, не чиркнем ли мы днищем по дну, однако боги были на нашей стороне, и «Дочь Тюра» быстро проходила все излучины. Мы продвигались быстрее, чем верхом, и именно поэтому я и купил судно – чтобы облегчить наше бегство. К тому же у нас была огромная фора перед любым кораблем, который отважился бы преследовать нас. Некоторое время «Птица света» дрейфовала на небольшом расстоянии вслед за нами, но через час остановилась. Вскоре всполохи от пожиравшего ее огня пропали, и я решил, что она потонула, как я надеялся, заблокировав проход.

– Чего мы достигли, лорд? – спросил Осферт, стоявший рядом со мной на носу «Дочери Тюра».

– Мы выставили Сигурда полным дураком, – ответил я.

– Но он не дурак.

Я знал, что Осферт не одобряет меня. Он не был трусом, но он, как и его отец, считал, что войны отступают перед разумом и что победы можно достичь благоразумием. Однако в войне, как часто случается, огромную роль играют эмоции.

– Я хочу, чтобы датчане нас боялись, – сказал я.

– Они и так боятся.

– А теперь будут бояться еще сильнее, – уверенно заявил я. – Ни один датчанин не нападет на Мерсию или Уэссекс, зная, что его дому будет грозить опасность. Мы показали, что можем достать их в самом центре их земель.

– Или мы разбудили в них желание отомстить, – задумчиво произнес Осферт.

– Отомстить? – переспросил я. – Думаешь, без этого датчане оставили бы нас в покое?

– Я опасаюсь атак на Мерсию, – уточнил Осферт, – набегов с целью отомстить.

– Буккингахамм будет сожжен, – сказал я, – но я велел им всем уйти оттуда и двигаться к Лундену.

– Вот как? – удивленно произнес он и нахмурился. – Значит, сгорит и дом Беорннота.

Я расхохотался, затем прикоснулся к серебряной цепочке у него на шее.

– Хочешь поспорить на эту цепочку? – предложил я.

– Почему ты считаешь, что Сигурд не будет жечь дом Беорннота? – спросил он.

– Потому что Беорннот и его сын – люди Сигурда, – ответил я.

– Беорннот и Беортсиг?

Я кивнул. У меня не было доказательств, только подозрения, но земли Беорннота, расположенные так близко к датской Мерсии, уже давно не подвергались набегам и разорению, что говорило о наличии каких-то договоренностей. Беорннот, подозревал я, слишком стар для тягот долгой войны, поэтому он заключил свой мир, его же сын слишком ожесточен и полон ненависти к западным саксам, которые, по его мнению, лишили Мерсию независимости.

– Сейчас я не могу доказать это, – сказал я Осферту, – но потом обязательно докажу.

– Пусть так, лорд, – осторожно произнес Осферт, – но все равно, чего мы добились? – Он обвел рукой окрашенный заревом небосклон позади нас.

– Кроме того, что подергали за бороду Сигурда? – уточнил я. Я навалился на весло, поворачивая «Дочь Тюра» к внешней стороне крутой и длинной излучины. На востоке небо просветлело, еще не поднявшееся солнце окрасило в розовый редкие облачка. Пасшиеся на берегах коровы провожали нас бесстрастными взглядами. – Твой отец, – сказал я, зная, что эти слова взбесят его, – всю жизнь держал датчан в узде. Уэссекс – это крепость. Но ты и так знаешь, чего хочет твой отец.