Гибель императорской России. Воспоминания - [97]

Запрос дал повод моим политическим врагам к новым выступлениям, хотя по существу они заключались в повторениях старых инсинуаций по поводу минских событий, убийства П. А. Столыпина и тюремной службы. На этот раз я потребовал от А. Д. Протопопова разрешения выступить с опровержениями в прессе и так как многие органы печати от помещения моих заметок отказались, опубликовал их в «Петроградской газете», причем детально опровергнул думские измышления, на что в той же газете последовало со стороны одного из членов Государственной Думы «возражение», содержавшее в себе лишь новую перепечатку исключительно газетных лживых сведений и признание автора, что сам он свидетелем моей деятельности никогда не был. Находя, что подобные казусы еще более осложняют положение А. Д. Протопопова в Государственной Думе, я отказался от исполнения обязанностей товарища министра, на что и последовало согласие Государя. Таким образом, правительствующий сенат заслушал одновременно высочайшие повеления о вступлении моем в должность и об увольнении.

В течение октября, ознакомившись с делами департамента полиции, я пришел к убеждению, что положение государства представлялось угрожающим и крайне затруднительно было наметить полицейские мероприятия, которыми можно было бы восстановить порядок. Революционные деятели рассеялись в легальных организациях, городского и земского союза, военно-промышленного комитета с его рабочей группой по преимуществу, а равно и в соприкасавшихся с ними фабриках и заводах. В этих учреждениях велась пропаганда чисто антидинастического характера и овладела, ввиду близости тыла к фронту, действующими войсками. В Петрограде сосредоточивалось громадное количество запасных, являвшихся скорее вооруженными революционными массами, чем воинскими дисциплинированными частями. Все мероприятия министерства внутренних дел по поддержанию порядка встречали противодействие со стороны главнокомандующего армиями Северного фронта, генерал-адъютанта Рузского, так что А. Д. Протопопов вынужден был просить Государя Императора о выделении столицы в административном отношении из ведения главнокомандующего, но высочайшее согласие на это воспоследовало незадолго до революции. Главный начальник военного округа, генерал Хабалов, сам совершенно не понимал опасности, угрожавшей Петрограду от переполнения города таким значительным числом запасных, что характерно подтверждается нападением рядовых 130 пехотного полка на чинов полиции во время незначительных рабочих беспорядков на Выборгской стороне, когда со стороны министра внутренних дел потребовались значительные усилия для удаления из столицы хоть этого одного полка.

Потерявшее голову великосветское общество, в особенности после убийства Распутина и связанных с ним последующих высылок великих князей Дмитрия Павловича и Николая Михайловича, громко говорило о необходимости дворцового переворота. Эта мысль встречала сочувствие среди некоторых членов царствовавшего дома, причем указывалось на великого князя Михаила Александровича, как на будущего Императора, хотя он, искренно любивший своего брата и Его семью, стоял вне каких-либо политических групп. Все это завершилось чисто революционными выступлениями в Государственной Думе, направляемыми членами прогрессивного блока. Оказалось, что совместная работа с правительством была невозможна, несмотря на то, что председатель Совета Министров Б. В. Штюрмер, в результате сильной агитации, был заменен другим лицом. Выступления нового премьера А. Ф. Трепова были встречены также скандалами, хотя он ничем не мог до этого времени вызвать против себя раздражения, а следовательно, все выпады относились к нему лишь как к представителю власти. Я не говорю уже об оскорблениях, обрушившихся на министра внутренних дел. Всем памятно это заседание Государственной Думы, которая в своих «обличениях» А. Д. Протопопова вышла не только из всяких границ, но и нарушила самую элементарную парламентскую справедливость, воспрепятствовав всеми способами своему бывшему товарищу председателя, а в этом заседании министру внутренних дел представить объяснения по поводу сыпавшихся на него со всех сторон инсинуаций. А. Д. Протопопов совершенно растерялся. Он не рискнул выступить на думскую трибуну, как член правительства, поддавшись влиянию и убеждениям А. Ф. Трепова и М. В. Родзянко. Не решился выступить он и в качестве члена Государственной Думы, не сложившего в это время своих полномочий, хотя и пересел для этого демонстративно с министерской скамьи в места депутатов.

Такая травля А. Д. Протопопова не была вызвана моментом: прогрессивный блок к ней усиленно готовился, причем министр сам давал иногда поводу к этому. Подготовка ярко выразилась в частном совещании членов Государственной Думы, в которое А. Д. Протопопов явился в жандармском мундире. Все происходившее в этом заседании разошлось в широкой публике, среди которой циркулировал отпечатанный журнал этого частного собрания. А. Д. Протопопов утверждал, что содержание журнала не соответствовало действительности. Он был выставлен в отчете совещания в самом смешном виде, и, конечно, публика, уже в достаточной мере враждебно настроенная против правительства, поверила этому «документу».