Гибель химеры (Тайная история Погорынья) - [51]

Однако и его болт миновал соломенную фигуру — да к тому же намного выше цели.

Оба незадачливых стрелка готовы были плакать от досады, когда гость подошел к ним, на ходу доставая из колчана тугой степной лук из турьего рога. Скинув на траву подбитый волчьим мехом плащ, мужчина на мгновение замер и…

Трижды хлопнула тетива по кожаной перчатке и пацаны разразились восторженными воплями — все три стрелы поразили цель — одна голову, другая грудь чучела, а еще одна «коня».

— Дай! — повинуясь властному голосу незнакомца, Серапион протянул ему свой самострел. — И три стрелы!

Первые два болта приезжий старательно выстрелил по ближней мишени. Мишка даже злорадно хмыкнул про себя — оба выстрела были «на грани», едва задев чучело каждый раз. Но это ничуть не обескуражило стрелка, повернувшись к «коннику» он уверенно поразил мишень прямо в центр «туловища».

— Так, а теперь ты, — палец говорившего уперся в грудь Петра. — Стрелять будешь стоя в полный рост, а целить на палец выше лошадиной головы! Понял ли?

Отрок весь красный от свалившейся ответственности только напряженно кивнул и каким-то деревянным движением поднял самострел.

— Нет, не так! — от громкого возгласа опричник дернулся, как от оплеухи. — Дыши ровнее и руки мягче! Один, два, бей!

В напряженной тишине щелчок тетивы прозвучал особенно громко. Петр замер, опустив самострел, боязнь позорного промаха сковала все тело. Едкий пот заливал глаза, но он не решался поднять взгляд. И лишь когда десяток глоток исторг радостный вопль, он осмелился взглянуть на «учителя». Ответом ему была одобрительная усмешка, спрятавшаяся в короткой, но уже тронутой сединой бороде.

— Слыхал я, что отличились вы в прошлом бою. Так это не выучка, а удача вам стрелять помогала. Каждый стрелял, кто во что горазд, однако ж — попали в цель! Вот только в зернь с судьбой играть не след. Не забывайте, что везет тому, кто сам везет!

— Здрав будь, боярыня! Здрав будь и ты, воевода! — он поудобнее устроился в седле. — Может, еще свидимся!

— Так, ладно… — Аристарх прервал его воспоминания, — …ну, а если ляхи от тына шарахнутся в лес, где твои ребята будут? Грудь в грудь вы со взрослыми воями не совладаете.

— А я вот сюда — Мишка ткнул пальцем в чертеж — поставлю десяток разведчиков и два десятка опричников под командой наставника Стер… Евстратия. Их в лесу не поймаешь, скорее сам голову сложишь. А если в другую сторону сунутся, то там же вы будете, ну а на крайний случай, можно в бурелом уйти, там такие дебри — всю Сотню спрятать можно.

Мишка отвечал на вопросы Аристарха с Алексеем, а внутри все пело — получилось! Если заинтересовались, расспрашивают, значит, сразу не отвергли, а потом могут и согласиться! Единственное, что тревожило, это дед, сидящий молча, с насупленным видом. Да еще Алексей поглядывал как-то странно, и, кажется, сердито.

— Так, значит. Все, что ты сейчас говорил, внучек, наплевать и забыть!

— Но, деда!

— Цыц! — Корней пристукнул кулаком по столу. — Слушай, что я говорить буду! Все ты, Михайла, здорово разобъяснил, так что ворогам и деваться некуда, кроме как под ваши самострелы лезть…

— Не все, — прервал воеводу старший наставник. — А если с полудня ударят?

— Так ведь, дядя Алексей, дорога-то с Княжьего одна всего!

— Это по-твоему одна всего! Но у неприятеля еще лодьи есть, а потому он и по Пивени до нас добраться может!

— А главное, — заставил всех умолкнуть повелительный жест воеводы, — не учел ты, что нельзя нам ворога близко подпускать вообще. Почему, спрашиваешь? Аристарх, скажи, сколько у нас за тыном копен жита?

— Треть того, что убрали, еще не обмолочена. В овинах, что за тыном стоят, — помрачнел староста, проникнувшись всей серьезностью положения. — А сена — так вообще почитай, что и не свозили в село. Правда, половина стогов за рекой.

— Вот и гляди — что будет, коли запалят все вороги? Дело — проще некуда. И так с последним полоном еле-еле до нови дотянем! Сожгут, так всю скотину придется забить, да самим зимой с голоду пухнуть! Кони падут, а из безлошадного — какой ратник? Так что допускать ляхов сюда никак нельзя. А потому — будем бить недруга, где он нас не ждет. В Княжьем погосте.

— Не нравится мне эта задумка, — вопреки Мишкиным предположениям против высказались не Фома с Егором или погостные десятники, а Леха Рябой. Хотя, казалось бы, уж ему, пожалованному в воеводские бояре, сам Бог велел во всем поддерживать деда. Впрочем, надо отдать справедливость, резон в словах Рябого был. — Налетим изгоном, отроки из самострелов проредят врага, а Сотня добьет… Больно просто все! А там ведь тоже не дураки, раз по Припяти прошли, да мимо Давид-городка проскочили. Да и лодей у них, может, и не две совсем…

— Вроде мы всех, кто убежать смог, опросили, — подал голос один из погостных, — всего две было.

— Не всего две было, Кондраша, — дед явно заинтересовался доводами своего подручного, — а они всего две видели. Но ведь сами же говорили, что с нескольких сторон неприятели ударили. Эти ж тоже должны были на чем-то приплыть? Навряд на конях через Морочно болото шли. А ты, Леха, говори, чего именно про лодьи думаешь?