Геворг Марзпетуни - [49]

— В войсках, великий царь, начался ропот, который все растет и принимает угрожающие размеры. Как прикажете действовать? — спросил он царя.

— Я понимаю. Ропщут воины-егеры? — спросил царь.

— Да, великий царь.

— Какие же у них требования?

— Требование самое простое и естественное.

— А именно?

— Они просят воды, государь, воды или…

— Или?

— Или приказа сдать оружие противнику и выйти из этой ловушки.

Царь после минутного молчания проговорил:

— Это требование неосуществимо и несправедливо.

— Как? Великий царь, неужели люди не имеют права на глоток воды, если они испытывают жажду? — удивленно и насмешливо спросил князь.

— Нет, — ответил царь сурово. — Вас, вероятно, удивляет мой ответ, — продолжал он, — но я не сказал ничего удивительного. Тот, кто в безводном месте требует воды, предъявляет неосуществимое требование. Тот, кто ценой сдачи оружия ищет свободы, совершает низкий поступок.

— Что же нам делать? Погибнуть? Лучше унижение, чем смерть!

— Нет! Лучше умереть, чем унизиться, — ответил медленно царь.

В шатре на минуту воцарилось молчание. Ответ царя смутил начальника, он осекся. Но из группы князей выступил вперед юноша:

— Великий государь! Честь воина состоит не только в его храбрости, но и в его искренности. Поэтому прошу тебя не огорчаться, если я осмелюсь высказать правду, сокрытие которой равно, по-моему, измене.

— Говори, — сказал царь.

— Мы пришли сюда помочь тебе по приказу нашего императора, и мы выполнили бы свой долг, если бы имели возможность. Но судьба, а может быть, наша недальновидность, загнала нас в эту западню. Жажда мучит многочисленное войско, меч врага разит нас. Прорваться мы не можем, потому что нет дороги. А умереть мы, конечно, не хотим. Остается только одно: сдать оружие и этим спасти себя для наших семей…

— Спастись ценой позора? — прервал князя царь.

— Этот позор нас не коснется. Мы гости в вашей стране и должны воевать ради чужой славы. Следовательно, ни слава победы, ни позор поражения нас не коснутся.

— Так что же?..

— Вы или должны указать нам путь, как мы можем выполнить свой долг, или согласиться с нами — сдать оружие противнику.

Царь долго смотрел на молодого князя, затем обвел глазами присутствовавших. Все молчали в ожидании его ответа.

— Вы пришли сюда по повелению вашего императора, пришли под егерскими знаменами, — начал царь тихим, спокойным голосом. — Вы явились помочь армянскому царю, как этого требует договор, заключенный между вашим императором и моим покойным отцом. Выполнив свой долг, вы докажете, что умеете уважать себя. Бежав же отсюда, вы оскорбите вашего императора и опорочите свое знамя. Что касается сдачи оружия, то этого я сделать не могу. Царь Ашот много раз сталкивался с неудачами, много раз его осаждали враги и изменники, но никогда ему не приходила в голову мысль о том, чтобы сдаться врагу. Я могу с мечом в руке и копьем в груди пасть и умереть, но унизиться и сдать оружие врагу — никогда! Вы заботитесь о спасении вашей жизни, а я — о спасении моей чести. Как видите, цели у нас разные. Поэтому мы не должны мешать друг другу. Если человек падает, удержать его невозможно. С этой минуты вы свободны в своих решениях. У армянского царя найдется еще несколько десятков храбрецом, которые готовы будут умереть вместе с ним. Но когда вы невредимыми доберетесь до своей страны, скажите вашим женам и детям, какой ценой вы купили себе жизнь. Эта новость, наверно, порадует егерских женщин.

— Государь, ты оскорбляешь своих союзников! — взволнованно воскликнул предводитель егеров.

— Те, которые думают о сдаче, не могут быть моими союзниками.

— Следовательно, мы не твои союзники больше! — возмущенно ответил начальник и, обращаясь к своим товарищам, сказал:

— Князья! Отчаявшиеся воины ждут нас. Исполним же свой последний долг.

Сказав это, он холодно поклонился царю и вышел. Остальные последовали за ним.

Царь, не обративший внимания ни на последние слова егерского начальника, ни на поклоны князей, устремил взор в угол шатра и погрузился в раздумье. Очнувшись, он обернулся к своим князьям и сказал:

— Да, егеры спасут себя. Всякий трус достоин того блага, которое он предпочитает чести. Но что вы думаете об армянском воине?

— Он готов биться до последнего вздоха, — сказал сепух Ваграм.

— Но какая польза от этого? — заметил князь Марзпетуни. — Наши войска так малочисленны, что противник в несколько минут может нас истребить.

— Ты говоришь, они готовы биться до последнего вздоха? — переспросил царь.

— Да, государь, — ответил сепух.

— Надо, значит, воспользоваться этим. Ночью мы сильным натиском должны рассеять противника.

— Чтобы его победить? — спросил удивленно сепух.

— Нет, чтобы пробиться сквозь лагерь.

Лицо Ваграма просветлело. Этот способ спасения был самым легким и достойным. Марзпетуни был тоже согласен с этим решением. Нужно было только подготовиться так умело, чтоб егеры не помешали его осуществлению.

По распоряжению царя князья вышли, чтобы сделать необходимые приготовления.

К вечеру несколько егерских отрядов, покинув крепостные стены, спустилось в ущелье. Это движение привлекло внимание князя Геворга. «Видимо, между противником и егерами состоялось соглашение», — подумал он, предполагая, что егеры переходят в лагерь Амрама. В это время к нему подошел Езник и шепотом сказал: