Гетто для ангелов - [22]

– Хорошо, – сказал Лодар. – Мы поспешим.

Автомобиль рванулся с места; Хинкап собрался было спросить, что же случилось, но посмотрел на Лодара – и передумал. Через несколько минут машина выбралась на длинную прямую улицу, ведущую к центральной площади городка, – той самой площади, на которой стоял круглый каменный павильон. Хинкап решил, что там снова огромная толпа пытается изловить стерву. Но вот они вышли из машины – и Хинкап услышал отдаленные крики, визг… это совсем не было похоже на молчаливую облаву, свидетелем которой так недавно оказался Хинкап. Что-то совсем иное происходило теперь, но Хинкап по-прежнему не решался задать вопрос. Лодар, не захлопнув дверцу машины, прислушался и сразу побежал вперед. Хинкап рванулся за ним, но через несколько шагов вскрикнул и остановился. Он подвернул ногу. Лодар ничего не заметил, и Хинкап, переждав первый приступ мучительной боли, заковылял, придерживаясь за стены домов, – туда, где случилось что-то ужасное.

…Улица казалась бесконечной. Хинкап, скрипя зубами от боли, продвигался вперед, видя быстро удаляющуюся спину Лодара. Но вдруг там, где улица сливалась с площадью, он заметил неподвижные фигуры, перекрывающие проход. Неподвижные, стройные… Хинкап не мог рассмотреть стоящих поперек дороги людей, но понял, ощутил, что это – стервы… и Лодар приближался к ним, а он, Хинкап, как в дурном затянувшемся сне, казалось, не мог сдвинуться ни на метр, и боль в ноге приводила его в бешенство. И как в дурном сне, он не мог побежать к Лодару, когда тот упал; Хинкап видел, как одна из стройных фигур слегка склонила голову, взглянув, видимо, на Лодара, – и больше стервы не оборачивались в его сторону. Потом ангелы продвинулись вперед, ближе к площади, – а Лодар остался лежать на мостовой. Как долго пришлось Хинкапу преодолевать оставшиеся метры пути – он после не мог вспомнить. Наверное, потому, что, когда он наконец добрался до Лодара, он увидел, что тот мертв… И едва почтальон понял это – до его слуха вновь донеслись крики.

…На площадь выходило шесть улиц, и по двум из них на огромную тарелку площади вливались люди, – много женщин, детей, иногда в толпе мелькало мужское лицо, такое же испуганное, как остальные. Хинкап остро различал оттенки ужаса на лицах… а на площади людей ждали ангелы. Стервы сгоняли всех к центру, к тому самому павильону, памятному для Хинкапа… а возле каменной беседки стояли спокойно несколько ангелов. И люди, приблизившиеся к этой группе, вдруг начинали корчиться и кричать так, что мороз продирал по коже, – и отбегали в сторону, хватаясь за головы, кружась, шатаясь… а потом падали. Некоторые добирались до боковых улиц, пытаясь уйти, – но на всех выходах с площади неподвижно стояли стервы, и люди, наткнувшись на заслон, поворачивали назад… и в конце концов тоже падали.

Хинкап плохо соображал; ужас, охвативший его при виде побоища – бескровного и оттого еще более страшного – и боль в ноге («…кажется, сломал… Они уничтожают тех, кто способен родить ангела… или мстят перед уходом?..») не давали ему возможности рассуждать и делать выводы, однако в мозгу вспыхнуло и засело гвоздем: «Катер!..» Хинкап почему-то решил, что если сейчас, сию минуту, увести катер с Алитолы, – все еще может образоваться… главное – катер, чтобы стервы не могли до него добраться… С огромным трудом Хинкап доковылял до машины Лодара и упал на сиденье. Катер!.. Если увести катер, стервы поймут… что они поймут? Хинкап развернулся и на полной скорости помчался по пустынным улицам. На выезде из города он едва не сбил по-прежнему торчавшего на дороге полицейского, но даже не обернулся. Если сейчас увести катер, стервы не смогут уйти с Алитолы, и поймут, что нужно сдаться… им не под силу самим выйти в Глубокий космос… главное – катер…

Последним усилием воли Хинкап заставил себя вытащить пусковой ключ. Двигатели в порядке… кто их исправил?.. Сейчас не до того… Маршрут? Какой к черту маршрут, если он не имеет понятия, где находится… в подпространство – и точка.

VIII

«Я должен жить, хотя я дважды умер».

Медленно, очень медленно возвращалось к Хинкапу сознание. Боль в правой ноге – несильная, чуть заметная, словно эхо прежней острой рези, – прежде всего привлекла его внимание. И он вспомнил. Хинкап не спешил открывать глаза – страх неведомого неожиданно навалился на него, и почтальон оттягивал знакомство с окружающей реальностью. Но долго это продолжаться не могло, и в конце концов Хинкап осторожно взглянул прямо перед собой, и увидел всего лишь потолок – высокий, гладкий, с непривычной формы светильниками. Хинкап окончательно пришел в себя. Осмотрелся внимательно. Палата. Больница. Это ясно. Неясно только, как он сюда попал и где находится эта больница. Если на Алитоле – значит, побег не удался. А если не на Алитоле – то где же?

Слева раздвинулась стена, в проеме появилась женская фигура в светло-голубом халате. Хинкап молча следил за женщиной. Она подошла к постели, придвинула стоявший чуть в стороне стул, села. Улыбнулась открыто, ласково.

– Здравствуйте, Сол Хинкап.

– Здравствуйте, – пробурчал почтальон. – Где я?