Гёте. Жизнь и творчество. Т. 2. Итог жизни - [55]

Спустя несколько лет после завершения издания 1806–1810 годов было задумано новое полное собрание сочинений. В 1815–1819 годах, опять же в издательстве Котты, вышли сочинения в 20 томах; теперь собрание включало и биографическую книгу «Поэзия и правда» — части 1–3; тогда как 4-я часть (тома 16–20) была напечатана уже после смерти Гёте. Читатели высказывали пожелания, чтобы в новом издании произведения были размещены в хронологическом порядке. Гёте, однако, отклонил это вполне понятное пожелание с помощью глубоко показательного довода. В «Утренней газете» («Моргенблатт», 1816) он писал, что его работы представляют собой «продукты таланта, который развивается не ступенчато, но и не рыщет слепо по сторонам, а словно бы из определенного центра одновременно предпринимает попытки в разных направлениях и ищет себе приложения как вблизи, так и вдали, иной проторенный путь покинет раз и навсегда и долго следует другим путем. Разве не видно, какая получится странная смесь, если все, что одновременно занимало сочинителя, собрать в один и тот же том…» («Полная хронология сочинений Гёте»).

Правда, в конце 20-го тома Гёте поместил хронологическую таблицу своих произведений с 1769 по 1818 год, однако заметил при этом, что напечатанные труды всего лишь части целого, «которые коренятся и произрастают на жизненной почве, где деяния и познание, речи и письменное творчество в своей нескончаемоста образуют сложный клубок, который трудно распутать».

В связи с изданием этого собрания сочинений Гёте к тому же высказал принципиальные замечания о знаках препинания. Так как мы больше читаем, чем говорим, то ставим слишком много запятых. Между тем запятую следует ставить только там, где в разговоре делается пауза, вытекающая из смысла текста. «Однако тут я не педант и оставляю господину корректору полную свободу в известных случаях ставить запятые по своему усмотрению» (из письма Котте от 3 июня 1816 г.). Все это, разумеется, не облегчило труд последующих издателей. Можно лишь удивляться, как обильно некоторые из них уснащали текст знаками препинания.

1 мая 1822 года Гёте записал в своем дневнике: «Мысли о новом издании моих произведений». В ту пору поэту было 72 года, конец уже мог быть близок. И его все больше занимали мысли о судьбе гигантского труда всей его долгой жизни, как и о том, что еще он может в этом смысле сделать. Сама собой напрашивалась идея «последнего прижизненного издания». Но сперва нужно было навести порядок в груде напечатанного и ненапечатанного материала. Фридрих Теодор Койтер (1790–1856), хранитель библиотеки в Веймаре и с 1818 года одновременно личный секретарь Гёте, летом 1822 года принялся за просмотр всех фондов, составил перечень и далее по необходимоста пополнял архив, а после смерти Гёте, согласно его завещанию, остался официальным хранителем его архива. Гёте отнюдь не собирался публиковать все, что когда-либо было им написано или продиктовано. Стало быть, предстояло проверить и отобрать все тексты, затем подготовить их к печати. Гёте сообщил 11 июня 1823 года в письме к Котте, что подыскивает молодых людей, «которым можно поручить редактирование текстов, коль скоро уже нет надежды успеть все это сделать самому. […] Уже давно наблюдаю я за одним молодым человеком — Эккерманом из Ганновера, он внушает мне большое доверие. […] Сейчас он здесь, и я думаю занять его некоторыми подготовительными работами».

Иоганн Петер Эккерман (1792–1854) стал доверенным сотрудником Гёте в последнее десятилетие жизни поэта, и только благодаря этому потомкам знакомо его имя. Впоследствии он также выпускал в свет наследие Гёте, и эта работа в помощь великому старцу настолько поглощала все его силы, что все его собственные надежды и замысли (день ото дня оскудевавшие) совсем потонули в ней.

Гёте и дальше продолжал подыскивать помощников, способных заново пересмотреть уже опубликованные произведения, «прицельно проверить грамматический строй, критически осмыслить, не прокралась ли какая-нибудь прежде не замеченная опечатка» (из письма Котте от 3 июля 1824 г.).

В конце концов эта работа была поручена Карлу Вильгельму Гётлингу, хранителю библиотеки и профессору классической филологии в Йене. Гёте подробно обсудил с ним основные требования к будущей корректуре; однако он глубоко доверял этому ученому филологу и впоследствии ограничивался лишь выборочными проверками его работы. Вот почему влияние Гётлинга на построение текста оказалось столь значительным, и нынешние издатели сталкиваются с таким обилием сложных издательских проблем, объем и последствия которых непосвященному трудно вообразить.

В последние годы жизни Гёте отдавал все свои силы делам более важным, чем кропотливый филологический труд: он должен был завершить «Фауста» и закончить 4-ю часть «Поэзии и правды». При той поразительной творческой продуктивности, которой поэт обладал даже в преклонные годы, утомительный просмотр опубликованных и неопубликованных, но, во всяком случае, уже написанных текстов должен был казаться ему второстепенной работой. За период с 1827 по 1831 г. вышло в свет «Полное и последнее прижизненное собрание произведений Гёте» в сорока томах (формат у части тиража карманный, у другой части — в одну восьмую листа). Собрание названо «полным» потому, что «как в выборе еще не опубликованных работ, так и в последовательности их расположения преимущественно обращалось внимание на выявление личности автора, его образования, творческой эволюции и его разнообразных экспериментов во всех направлениях» (анонс в «Утренней газете для образованных сословий» от 19 июля 1826 г.).