Гестапо. Террор без границ - [56]

Усиленные репрессии национал-социалистские вожди проводили в течение 1942 года, что привело к мощной вспышке сопротивления. Ситуация еще больше обострилась, когда оккупационная власть начала массовую отправку сырья и продуктов питания в Германию. Французская полиция стала ненадежной, ее лояльность по отношению к немцам резко падала по мере участившихся военных поражений рейха. Патриоты и коммунисты стали объединяться, и к 1943 году уже действовали весьма активно.

Руководителем французского Сопротивления стал Петер Гингольд. В 1940 году он основал с другими юными соратниками во Франции антифашистскую организацию «Свободная немецкая молодежь» и совместно с КПГ занимался «защитой всех тех, кого преследовали по расовым соображениям, причем даже не евреев, а французов и немцев, выехавших из Германии, чтобы спасти свою жизнь. И также организовал нелегальное сопротивление фашистам в Германии, проводя такую же работу и среди французов». Со временем Гингольду пришлось уйти в подполье, но после того, как его местонахождение обнаружило гестапо, Петер Гингольд в апреле 1941 года уехал в Дижон, чтобы продолжать там свое дело. Он пытался наладить контакт с солдатами германского вермахта, так как среди них были противники нацистов, и привлечь их к движению Сопротивления. В начале февраля 1943 года Гингольда арестовали и доставили в гестапо. Сначала хотели немедленно расстрелять, но потом решили подвергнуть допросам. «Меня раздели догола, бросили на пол и били снова и снова, — вспоминал Гингольд. — Так продолжалось неделями (…). Они были способны на все (…). Не только меня, но и других заключенных они безжалостно пытали, чтобы выбить из них все интересующие гестапо сведения».

После этой пытки Гингольда препроводили в парижскую тюрьму. На допрос его повели на Руе де Соссэ,11, пользовавшуюся дурной славой. «Я ожидал начала допроса, испытывая дикий страх, не будучи уверен, что его выдержу (…). Там у меня появилась возможность покончить жизнь самоубийством. Но мне исполнилось всего лишь 26 лет, и вся жизнь, казалось, была впереди».

И Гингольд решил дать показания. Он попытался убедить сотрудников гестапо, что готов привести их к своему парижскому связному в условленное место, однако попросил снять с себя наручники, чтобы не возникли у того подозрения. В гестапо некоторое время тянули с ответом, но избивать Гингольда перестали. Затем они решили, что ничем не рискуют, ибо если он задумал бежать, то они могли бы сначала выстрелить ему по ногам, а затем схватить и «содрать с него всю кожу». Но они не знали адреса и места встречи со связным Гингольда; этими сведениями располагал только он. «Мы жили напротив (…), поэтому мне было известно, что этот дом имеет второй выход на параллельную улицу». Гингольду удалось захлопнуть дверь перед носом гестаповцев и выскочить во двор, а уже из него — на другую улицу. Таким образом, 23 апреля 1943 года ему удалось бежать[24].

Летом 1940 года во Франции жили примерно 350 000 евреев, из которых больше половины не были французскими гражданами. Они нашли здесь убежище после начала преследований их нацистами в Германии.

В течение первых двух лет немецкой оккупации во Франции правительство Виши предпринимало самостоятельные мероприятия по депортации евреев. Так, в октябре 1940 года оно издало так называемый «Устав иудеев» («еврейский закон»), который был похож на «Нюрнбергские законы» в Германии. Он определял точные критерии принадлежности к еврейской «расе» и исключал значительное число евреев из участия в общественной жизни.

К середине 1942 года положение евреев во Франции резко ухудшилось. Теперь их преследование было узаконено, и они оказались на учете в полиции, вследствие чего их тысячами стали отправлять в исправительно-трудовые лагеря.

Перед всей полицией безопасности и СД ставились задачи, которые побуждали их оказывать активное влияние на национальную политику Франции, которая, в свою очередь, начала подражать нацистской Германии. Кнохена в сентябре 1940 года сменил Теодор Даннекер. Во Франции он непосредственно подчинялся Эйхману.

С лета 1941 года полиция безопасности и СД стали решать «еврейскую проблему». В 1942 году, начиная с июня месяца, начались высылки евреев из Франции, в том числе и в сборный лагерь в Дранси, около Парижа. Оттуда тысячи евреев должны были отправиться в концлагерь Аушвиц.

По своему абсолютно неслыханному масштабу и беспощадности была организована облава, которая прошла 16 и 17 июля 1942 года в Париже. Ее подготовка и проведение может считаться «образцом» для множества последующих акций против евреев страны, в которых участвовали коллаборационистские силы французской полиции. Гестапо в лице Даннекера заранее разработало проект этой облавы и согласовало его с французскими служебными инстанциями: аресты должны были производить исключительно французские служащие, а «Отдел по еврейским делам» оставался как бы на заднем плане. Число евреев, зарегистрированных в специальной картотеке, охватившей двадцать парижских округов, составило 25 000 человек, а в пригородах к этой цифре присоединилось еще более 2000. Все они были приговорены к аресту. По приказу германского военного командования французская уголовная полиция без возражения взяла на себя руководство облавой. Она создала собственную служебную инстанцию для составления «картотеки евреев» в парижской полицейской префектуре, названной по имени ее начальника «Служебной инстанцией Туларда». В целом во время облавы было задействовано около 4500 французских полицейских.