«ГESS». Тайный план Черчилля - [11]

Пфенкер молча стоял рядом. Он приучен ждать в длинных паузах, которые присущи Гессу.

Гесс открыл глаза, вновь взял листок с донесением, его губы зашевелились. Затем он вложил листок в тяжелую кожаную папку, лежащую у него на столе, взял золотого орла и поставил сверху на папку. Гесс поднялся из кресла:

— Иду к фюреру.

Глава 9 Цюрих, 1991 год. Кто вы, Вилли?

Зал прилета аэропорта Цюриха похож на зал прилета любого другого европейского аэропорта. Длинные стеклянные переходы, перемежающиеся какими-то тупиками, в которых теснятся, налепленные один на другой, маленькие бутики и кофейни. Вдоль стен коридора, как обычно, расставлены кресла и небольшие столики, на которых можно разложить свои документы, поставить чашечку кофе. Иногда, когда приезжают высокие делегации из далеких стран, часть кресел убирают, освобождая проходы.

По коридору шел среднего возраста европеец. Он был одет в серый строгий двубортный костюм, светлая голубая рубашка оттенялась темным, в коричневую клетку галстуком. В руке он держал небольшой саквояж, издалека похожий на сумку сельского доктора, — коричневый, кожаный, слегка потертый и пузатый.

Шел он не спеша, по сторонам не оглядывался, видно было, что он не первый раз в этом аэропорту.

Проходя мимо газетного киоска, незнакомец остановился и стал рассматривать газеты, разложенные на приставном столике рядом. Он приподнял за уголок всю газетную пачку и вытащил из стопки «Берлинер цайтунг», потом положил на витрину банкноту и, не дожидаясь сдачи, пошел дальше. Продавщица, миленькая девушка лет двадцати, закричала ему вслед:

— Господин, господин, сдачу!

Мужчина оглянулся и хлопнул себя ладонью по лбу, как обычно делают дети, когда обнаруживают пропажу игрушки.

— Ой, забыл, да! — Он возвратился к киоску и взял протянутую ему мелочь. Однако он оставил на витрине несколько монеток и двинулся дальше. Девушка с интересом посмотрела вслед респектабельному европейцу.

Тем временем он направился прямо к выходу из зала. Уже около двери его неожиданно окликнул пожилой невысокий, полный мужчина в клетчатом берете на голове.

— Вилли, Вилли, я тут!

Мужчина оглянулся, радостно улыбнулся и ответил:

— А я решил, что ты ждешь меня на стоянке.

Ответил на хорошем немецком языке, но английский акцент спрятать было невозможно.

— Густав, рад видеть тебя, — Вилли легко коснулся плеча толстяка, приветствуя его.

— Ну что ты, мы виделись совсем недавно. Или ты уже забыл? Мы тут с тобой хорошо пообедали, да и выпили неплохо. — Густав громко засмеялся и продолжил: — Ты что вдруг на немецком заговорил? Можем на английском, так проще.

— Да, да. И помню, помню нашу последнюю встречу. У меня еще на следующий день были серьезные проблемы с желудком. С трудом кушаю я вашу жирную немецкую пищу. Предпочитаю все-таки пару вареных яиц да совсем немного бекона.

— Во-первых, не немецкую. А во-вторых, скучно у вас, у англичан. Каша, яйца вареные, хотя бекон я тоже люблю. — Густав взял Вилли под руку и повел к выходу.

Вилли глянул в упор на своего собеседника и быстро спросил:

— Ты все мне подготовил? Я думаю, что ты понял — они ищут архивы Гесса.

— Да знаю я, правда, очень приблизительно, но знаю. Но архивы надежно упрятаны у нас. Ты знаешь, что швейцарские архивы — это покруче швейцарского банка. Все, что лежит там, недоступно для посторонних. Честно говоря, даже не понимаю, почему вы так волнуетесь по этому поводу. Как-то я тебе уже говорил: архивы спрятаны. Кроме владельцев архивов, а это вы, никто доступа к ним не получит.

Вилли остановился и повернулся к Густаву.

— Проблема, Густав, не в надежности ваших архивов. Проблема в том, что русские хотят эти архивы добыть.

— Русские? Откуда ты это знаешь? Сколько раз вы уже морочили нам голову своими архивами. Никто никогда за ними не приезжал.

— Ну, в общем-то, ты прав. Я точно не знаю, русские это или кто другой. Мы получили информацию, что Берд опять прилетит к вам в поисках этих архивов.

— Берд? Он стар и болен. Зачем ему эта забытая история?

— Он стар. Это правда, но он нашел себе партнера — молодого и энергичного. Он и прилетит сюда, так мы полагаем. Проблема в том, что он имеет немецкий паспорт и он еврей.

— Это другое дело. Хотя слово «еврей» звучит не очень красиво в этом контексте.

— Вот именно. Теперь понимаешь, зачем я срочно прилетел?

— Вилли, а что тебя так волнует его еврейское происхождение? Ты так говоришь, как будто родился во времена Третьего рейха. Уж не переметнулся ли ты к наци?

— Не говори глупости. Он журналист, который занимается холокостом. Мешать евреям в таком деле опасно, поднимется шум, нас за-долбают либералы, израильтяне, да и немецкие правозащитники. Ведь знаешь, что в этих архивах могут быть не самые лучшие факты о доброй старой Англии.

Вилли слегка подтолкнул Густава, и они вместе двинулись в направлении автомобильной стоянки.

Глава 10 9 мая 1941 года. Фюрер не верит никому

Гитлер не любил весну. Ему всегда было прохладно, он любил фрукты, которых весной ему всегда не хватало. Иногда в нем просыпался художник. Он хотел бы измазаться в акварели, промывать кисти и любоваться еще не готовой картиной, в которой только он мог угадать будущие контуры своего произведения. Но такие минуты были очень редки, быстро заканчивались и всегда переходили в состояние крайнего возбуждения. Он начинал ненавидеть себя за минутную слабость, ему казалось, что в такие минуты над ним смеются. Он даже своего адъютанта подозревал в том, что тот тайком посмеивается над этой его слабостью. Гитлер не мог этого позволить себе! Он ведь вождь, он фюрер!