Героям не место в застенках - [25]

– Кого с кем познакомить? – не понял Володя.

– Дядю Венславе и этого старика, – пояснил литовец. – Венславе – бывший партработник, секретарь Шяуляйского горкома КПЛ. Когда началась вся эта бодяга с отсоединением, он выкупил хутор и смылся на него, прокляв всех своих бывших соратников. Теперь у него любимая тема разговора – политика. Собственно, только из-за этого он и сделался отшельником.

– Из-за чего именно?

– Из-за политики. Никто не может выдержать его разговоров больше тридцати минут…

Винславас встретил гостей посреди двора, опираясь на вилы, – высокий, сутуловатый старик с аккуратной седой бородкой и загорелым лицом, изрезанным глубокими морщинами. Одет он был по-деревенски просто, в старые, непонятно чем испачканные брюки, заправленные в кирзовые сапоги, такой же пиджак, застиранную рубашку в крупную клетку. На голове красовался непременный атрибут всех литовских крестьян – шляпа. Типичный аграрий, в котором никто и никогда не смог бы узнать щеголеватого партийного вождя целого города.

Хмуро оглядев всех пятерых, он наконец остановил взгляд на Бузько, на минуту нахмурился и обратился к Айдасу по-русски:

– Только не ври мне, Гирдзявичус, что тебя отпустили по амнистии. Все равно не поверю…

– А я и не собираюсь ничего врать, дядя Венславе, – останавливаясь на некотором расстоянии от родственника, ответил Айдас, – я действительно сбежал, когда меня везли на этап…

– И теперь надеешься, что я спрячу тебя и вот этого военного преступника? – не дал договорить «племяннику» Винславас.

– А почему бы и нет…

– Ты дурак, Айдас, – тоном, не терпящим никаких возражений, проговорил родственник. – И всегда был дураком. Только за это ты и попадал во всякие истории, из которых мне иногда удавалось тебя вытаскивать. А когда не получалось, тебя сажали в тюрьму… Но, несмотря на то что ты полный кретин, у тебя хватило сообразительности приехать именно ко мне, потому что ты знал, что я тебя не выдам… Идите в дом, нечего тут красоваться.

Он развернулся, забросив вилы на плечо, и, немного сутулясь, пошел в сторону дома.

– Это ты кого преступником назвал, старый хрен?! – возмутился Бузько. – Да ты знаешь, кто я такой?!

– Конечно, знаю, – не оборачиваясь, с насмешкой в голосе ответил хозяин хутора. – Кто ж из стариков тебя, Макар Капитонович, не знал? Заместитель начальника местного отдела КГБ, полковник, уважаемый когда-то человек… А теперь просто зэк… Ты что же, не узнал меня?

Винславас обернулся. Бузько опешил. Дом он узнал. После войны в окрестностях хутора он со своими смершевцами несколько раз гонялся за «лесными братьями». И однажды выкуривал очередную банду из этих крепких, сработанных на совесть деревянных построек. А вот хозяина не признал. Несколько минут Бузько, подслеповато щурясь, смотрел на родственника Гирдзявичуса.

– Винславас… – не очень уверенно проговорил он наконец. – Второй секретарь… Вот так встреча. Ты что тут делаешь?

– Живу. Подальше от всех этих перевертышей… Я давно говорил, что ничего хорошего они не сделают. Только напакостят, как шкодливые коты. Все так и вышло.

– Винславас, черт старый… – пробормотал Бузько еще раз, торопливо подходя к старому знакомому и протягивая руки, чтобы обнять его. – Я тебя в крестьянской одежде и не узнал. Привык видеть в костюме да с галстуком.

Пока старики похлопывали друг друга по спинам и что-то радостно бормотали, разведчики и Айдас смотрели на них, ничего не понимая. Скандальный и язвительный Макар Капитонович неожиданно для всех превратился в сентиментального старичка, который даже пустил слезу.

– Ну, что встали-то, – повернувшись к «молодежи», недовольно прикрикнул Винславас, подозрительно часто моргая глазами. – Сказано же было, чтоб шли в дом. Выстроились тут как на параде… Особого приглашения, что ли, ждете?

– Да чего с них взять, – пренебрежительно скосив глаза в сторону парней, проговорил Бузько, – ни стащить толком не умеют, ни покараулить… Одно слово, молодежь.

– Слушайте, я что-то не совсем понял, – тихо спросил Демидов непонятно у кого. – Они знакомы, что ли?

Через час Винславас, в прошлом партийный чиновник старой, советской закалки, и его гости сидели за накрытым столом, в центре которого возвышалась большая бутыль самогона. Старики, уже порядком захмелевшие, шумно предавались воспоминаниям о прошлых годах. Винславас убеждал старого знакомца остаться у него навсегда, убеждая, что здесь его ни одна собака не отыщет.

Гирдзявичус то и дело подливал себе самогонки, но при этом хмуро молчал, думая о чем-то своем. Когда начало вечереть, Бузько, которого уже не держали ноги, перенесли на кровать. В пьяном бреду старый чекист размахивал руками, таращил глаза и продолжал с кем-то спорить.

– Идемте на чердак, – предложил десантникам Айдас. – Там что-то наподобие мансарды устроено.

Разведчики не стали спорить.

– Переждем здесь пару дней, а потом лесами выйдем к границе, – сказал литовец, когда в доме наступила тишина. – По опыту знаю, что наша полиция будет активничать только первые три дня, а потом начнет рассылать запросы…

Ответом ему был могучий всхрап Демидова.

Глава 13

Получив задание от Чижаса, Дзиманкавичус не стал сильно мудрить. Свою службу в полиции он начинал еще при Советском Союзе, в системе МВД СССР, поэтому те методы, которые он использовал, были заимствованы именно оттуда. Хотя если бы кто-то сказал ему об этом, Дзиманкавичус совершенно искренне возмутился бы.