Герой Советского Союза Иван Яковлевич Кравченко и его соратники - [9]
Это все в прошлом. Сейчас он сам вел в бой свою часть, и ему противостояли густые леса и незамерзающие болота, жестокие морозы и подземные неприступные крепости, каких не штурмовал еще ни один полководец.
Враг был хитер и коварен. Но у майора Рослого была совершенная военная техника, созданная на советских заводах. У майора Рослого были замечательные командиры и бойцы, бесстрашные сыны родины. Он вел их в бой, и они преодолевали на своем пути все преграды.
Майор был требователен, но внимательно следил за тем, чтобы каждому рядовому бойцу были обеспечены отдых и пища. Он воспитывал людей, создавал единый сплоченный, боевой коллектив. Он неутомимо и строго следил за боевой готовностью части. Он проверил батальон Кравченко и объявил капитану благодарность за состояние оружия и заботу о бойцах.
Комбаты – капитаны Сорока и Кравченко стали лучшими друзьями и помощниками майора.
По ночам между боями на командном пункте полка над картами склонялись три головы: майора и двух капитанов. Жизни сотен людей были вверены им. Они сидели над картой и думали о том, каким путем привести своих бойцов к победе, какой путь окажется самым верным и наиболее бескровным.
…123-я дивизия готовилась к штурму «линии Маннергейма». Подготовкой к общему штурму руководил командующий фронтом командарм Семен Константинович Тимошенко.
Полк занял исходное положение перед высотой и рощей «Фигурной». Но подходы к высоте находились под непрекращающимся огнем «кукушек». Особенно дурной славой пользовался стоящий на пути пень. Бойцы прозвали его пнем смерти. Каждого, кто приближался к пню, выводили из строя меткие пули белофинского стрелка. Погиб старшина роты, доставлявший бойцам продукты. Ранили командира взвода. Погибли два бойца посланные с донесением к комбату.
Кравченко объявил «кукушкам» беспощадную борьбу. Испытанный снайпер, он начал готовить сверхметких стрелков в своем батальоне.
Смертный час неуловимых «кукушек» приближался.
Однажды ночью бойцы Денисов и Ермолаев срубили невысокую елку, натянули на нее маскировочный халат и, положив чучело на тропинку, залегли между деревьями, в метрах сорока друг от друга. Две веревки засыпанные снегом, тянулась от чучела к снайперам. Когда веревка натягивалась, мнимый «разведчик» начинал шевелиться.
«Кукушка» молчала: что-то, видимо, показалось ей подозрительным. Но кравченковские снайперы обладали большой выдержкой. Сорокаградусный мороз не смог сломить их терпения. Они ждали. Час, другой, третий…
И вот, когда бойцам уже начало казаться, что затея их провалилась, раздался выстрел с дерева. Ага… Клюнуло!.. Веревка натянулась и «разведчик» зашевелился. Еще несколько выстрелов. И тут «кукушка» попалась! Снайперы разглядели в бинокль почти совсем неприметную голову белофинна, сидевшего на верхушке большой ели, покрытой высокой снежной шапкой… лицо вражеского снайпера сливалось со снегом.
Еще два выстрела прозвучали в роще, и «кукушка» сковырнулась в снег.
Снайперы решили вернуться в землянки. Первым выбрался из укрытия Ермолаев. Как только он поднялся на ноги, раздался выстрел: где-то притаилась вторая «кукушка». Ермолаев вскрикнул и упал.
Денисов бросился было на помощь товарищу, но тут же остановился.
Ему показалось даже, что не он сам, а капитан Кравченко произнес за него эти слова.
Ермолаев лежал, раскинув руки на снегу… Эх, какой парень был! И что скажет капитан…
Напрягая зрение, Денисов всматривался в верхушки деревьев. Из глубины леса вспыхнули еще два огонька.
– Ага! Вот ты где, гадина… – почти закричал Денисов, и тут же нажал спусковой крючок. – Это тебе за друга!..
Осыпая целые облака снежной пыли, белофинский стрелок упал с дерева. Больше выстрелов не было. Тишина. Далеко в стороне слышались лишь глухие взрывы снарядов. Однако Денисов уже не доверял этой тишине. Он осторожно поднял шапку над головой. Нет… Кончено… «Кукушки» мертвы.
Денисов выполз из-за укрытия и пополз к убитому товарищу.
– Василий, окликнул он его горестно. И вдруг… Ермолаев зашевелился…
– Вася, жив?
– Жив. Только замерз. Помоги мне…
Да… Вот это была выдержка!.. Денисов поднял товарища на плечи, взял винтовку и, проваливаясь по колена в снег, понес его к землянкам.
Боевая дружба была славной традицией Ивана Кравченко.
Когда требовалось выполнить особенно важную и поэтому особенно опасную задачу, майор Рослый иногда становился в тупик: кому поручить ее капитану Кравченко или капитану Сороке? Оба они стремились перехватить друг у друга опасное поручение.
Первого февраля седьмая рота батальона Кравченко получила приказ: разведать боем систему огня в укрепленном районе противника. Ротой командовал молодой лейтенант Степанов.
Кравченко, не отрывая бинокля от глаз, следил с наблюдательного пункта за наступлением роты.
У самых надолб финны встретили роту жестоким артиллерийским огнем. Лейтенант Степанов был ранен. Командование принял политрук Петров. Бойцы залегли, но огнь все усиливался…
Оставаться спокойным наблюдателем капитан больше не мог. Он догнал бойцов и вместе с политруком Петровым повел седьмую роту в бой.
С небольшой группой бойцов Кравченко ворвался на высоту. Им сразу пришлось залечь в первой же попавшейся воронке: стальные плиты крепости находились на расстоянии нескольких метров от них. Из амбразур беспрестанными очередями строчили пулеметы.
