Герой - [6]

Шрифт
Интервал

Щека барона нервно подергивалась, но речь текла спокойно и плавно.

– Тула – город знаменитый. Там ружья отличные делают…

– На что лучше! – улыбался Ефим.

– А скажи-ка, солдат, ты сам-то воевать горазд? С саблей против пулемета? А то и под шрапнель голым брюхом? Хватит у тебя на это духу, воли и моральных качеств?

Долматов догадался, что Ливен охвачен тем злым, щекотным раздражением против любой высокой мысли, часто вызывающей недоверие у образованного и пожившего человека. Ефим все улыбался, показывая, что понимает шутку офицера и готов ее поддержать. Почему-то в эту секунду Долматов подумал, что на некоторых лицах можно прочитать их судьбу.

– Насчет воли, это, ваше высокоблагородие, мы понимаем! Свобода, значится. Либерте, эгалите, фратерните![10]

Фон Ливен захохотал. Долматов не успел заметить, как он взял с подноса яблоко, но увидев красный и румяный плод в руке барона, почувствовал внезапное напряжение всех нервов.

– Свобода! Либерте! Вы слышали, господа? Встань-ка сюда, Ефим, – в одну секунду барон сделался хмур и сосредоточен. – Подпоручик Репнин! Помнится, вы говорили, что я баловень судьбы?

Яблоко установилось на круглой, под ежик остриженной голове тульского мужичка. Фон Ливен вынул из кармана браунинг.

– Вот и поглядим, чьи будут козыри. Кому нынче свобода быть убитым, а кому – идти в Сибирь…

Репнин потерял дар речи. С мальчишеским испугом он смотрел, как барон прицеливается в яблоко на голове солдата. Соболевский уронил с носа пенсне, Михайленко сделал порывистый шаг вперед, но барон оскалился, процедил сквозь зубы: «Не мешать, не то промахнусь!»

Долматов оглянулся на Ефима. Тот все еще держал в руках поднос, на котором дрожали, позванивали хрустальные бокалы. Солдат Щепкин был не столько испуган, сколько изумлен невероятностью происходящего. Он быстро моргал глазами, глядя прямо в дуло нацеленного ему в голову браунинга.

Долматов видел, что Ливен пьян, что действовать нужно решительно. Он заступил за спину барона и, бросившись вперед, вздернул руку с браунингом вверх. Прозвучал выстрел, а за ним, как показалось Андрею, чей-то крик. За кустами сирени мелькнула женская фигура в белом платье.

Будь он человеком суеверным, решил бы, что это тень покойной матери явилась предупредить его. Но, верно, померещилось. Яблоко упало, покатилось. Ефим уже бежал вверх по дороге, сжав руками свою круглую голову.

– Не сметь! Вы мне ответите за это! – барон уставился в лицо Долматову бешеными, налитыми кровью глазами. Долматов чувствовал, что и сам готов вскипеть, но воспоминание о матери вернуло ему благоразумие.

– Вы пьяны, Ливен. Езжайте спать.

Фон Ливен скрипнул зубами, рванулся вперед, но тут уже опомнились Репнин, Соболевский, Михайленко. Поймав за локти, удержали адъютанта.

Господа, господа!

– Иван Карлович! Андрей Петрович… Прошу вас, ради бога! – чуть не со слезами умолял Алеша.

«Что ж, теперь дуэль», – мелькнуло в голове Долматова, и он удивился собственному спокойствию. Отвязал своего коня, поклонился кивком головы.

– Я к вашим услугам, барон.

Фон Ливен смерил его тяжелым взглядом. Долматов поднялся в седло. Конь, чувствуя шпоры, тут же пустился в галоп.

* * *

Княжна Вера бежала со всех ног в сторону дома. Ей хотелось скорее кинуться к мама́, с головой накрыться ее кашемировой шалью, прижать к щекам теплые, душистые мамины руки. Но что тут расскажешь? Как объяснишь, что она, Верочка, вовсе не хотела подглядывать за офицерами, которые играли в карты на берегу озера. Вот важность, офицеры, будто она их не видала? От них всегда противно пахнет табаком, сапоги у них большие, с железными гвоздями. На Рождество она сама видела, как один офицер, приглашенный на вечер, потихоньку пнул сапогом его величество Людвига Баварского, или попросту Людоеда, сибирского кота мама́. Что ему сделал бедный Людвиг? И что хорошего сестрица Ирина находит в этих офицерах?

Вот и сейчас они затеяли непонятную Верочке злую шутку. Барон фон Ливен, который в Петербурге приходил к ним в приемные дни, степенно пил чай, вел негромкие разговоры с сестрицей Ириной, – зачем он хотел стрелять в человека? Бедный этот лакей с подносом, у него было такое опрокинутое лицо! Это ведь даже не Людвиг Баварский, а живой настоящий солдат. Может быть, в деревне его ждет жена или невеста. Как хорошо, что тот, другой, незнакомый офицер помешал барону!

Вера недавно прочла «Детство» и «Отрочество» Толстого, и хотя многое из этих книг примеряла на себя, все же смогла понять, что мужчины, даже мальчики – существа загадочные, живущие одним самолюбием и первобытными инстинктами. Деревенские мальчишки вечно дрались друг с другом и били гимназистов, гимназисты сами затевали сражения до крови, с обидными прозвищами и долгой затаенной местью. Она думала – зачем мужчинам драться, спорить, стрелять друг в друга, когда на свете и без того столько опасных приключений? Можно наняться юнгой на корабль, по ехать в Африку или в Боливию, покорять индейцев. Можно отправиться на золотые прииски и вернуться домой через двадцать лет богатым и неузнанным, как Монте-Кристо.

Этими мыслями она как-то поделилась с кузеном Алешей, и он на словах с ней согласился. Но теперь он сам сделался подпоручик и тоже участвовал в этой глупой шутке! Наверняка там было pari, офицеры вечно спорят и заключают пари, папа́ часто смеется над этой отсталой привычкой.


Еще от автора Ольга Леонидовна Погодина-Кузмина
Адамово яблоко

«Адамово яблоко» — ее дебютный роман, и в нем сразу чувствуется крепкая рука драматурга. Захватывающий, напряженный сюжет, яркие характеры. Бизнес, политика, новые русские и новые бедные, любовь-чувство и любовь-провокация. Место действия — Петербург, Москва, русская провинция, Европа. Год с небольшим проживают герои от начала до завершения повествования, в центре которого незаурядная любовная связь харизматичного процветающего бизнесмена и юноши «из простых». История душевных смут героев рассказана чрезвычайно увлекательно, действие не отпускает с первых страниц и до конца.


Власть мертвых

Ольга Погодина-Кузмина не первая в русской литературе поднимает гомосексуальную тему. Но впервые сюжет о любви юноши и мужчины становится основой для остросюжетного детектива и вместе с тем – сурового анализа общества.Продолжение нашумевшего романа «Адамово яблоко», эта книга еще в рукописи попала в Короткий список премии «Национальный бестселлер».


Сумерки волков

В романах Ольги Погодиной-Кузминой роковая страсть переплетается с политикой, политика — с большими деньгами, а большие деньги требуют крови. Писателю удалось создать объемную, полную и захватывающую панораму России «нулевых» и начала «десятых» со всеми ее — иногда кажущимися неразрешимыми — социальными, нравственными и историческими противоречиями.«Сумерки волков» завершают трилогию, начатую романами «Адамово яблоко» и «Власть мертвых».


Толстого нет

«Как бы я хотела вырваться в Москву, хоть бы на несколько дней! Сейчас сезон концертов в консерватории, а я безумно, упоенно люблю музыку! Признаться, и не только музыку, а и весь этот светский блеск, highlife, красивые наряды, изобилие цветов, учтивые и изысканные манеры…» Драма в двух действиях, текст в авторской редакции.


Уран. Роман-реконструкция

Книга вошла в «Длинный список» Национальный бестселлер-2020 1953 год, советская Эстония. Секретный «Комбинат № 7» обеспечивает бесперебойную поставку урана для реализации советского атомного проекта. Директор Гаков узнает о готовящейся диверсии на производстве. Одновременно с этим в городке начинают происходить загадочные убийства. Страна тем временем вступает в эпоху перемен — смерть Сталина меняет прежнее устройство жизни. Роман основан на воспоминаниях жителей закрытого города Силламяэ, документальных материалах, донесениях из недавно рассекреченных архивов ЦРУ.


Рекомендуем почитать
Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.


Взвод

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Партизанский фронт

Комиссар партизанской бригады «Смерть фашизму» Иван Прохорович Дедюля рассказывает о нелегких боевых буднях лесных гвардейцев партизанского фронта, о героизме и самоотверженности советских патриотов в борьбе против гитлеровских захватчиков на временно оккупированной территории Белоруссии в годы Великой Отечественной войны.


Сердце сержанта

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беженцы и победители

Книга повествует о героических подвигах чехословацких патриотов, которые в составе чехословацких частей и соединений сражались плечом к плечу с советскими воинами против гитлеровских захватчиков в годы Великой Отечественной войны.Книга предназначается для широкого круга читателей.


Строки, написанные кровью

Весь мир потрясен решением боннского правительства прекратить за давностью лет преследование фашистских головорезов.Но пролитая кровь требует отмщения, ее не смоют никакие законы, «Зверства не забываются — палачей к ответу!»Суровый рассказ о войне вы услышите из уст паренька-солдата. И пусть порой наивным покажется повествование, помните одно — таким видел звериный оскал фашизма русский парень, прошедший через голод и мучения пяти немецких концлагерей и нашедший свое место и свое оружие в подпольном бою — разящее слово поэта.