Герой - [69]

Интересно, существует ли причина его заинтересованности? Он чётко дал мне понять, что мой выбор не имеет значения. Тогда почему мне так важно его одобрение? Кельвин отнимает у меня право голоса, тем самым показывая, что моё мнение несущественно. Почему же я так хочу его понимания и привязанности? Из-за чего мне необходимо держаться за руку, которая заставляет меня тонуть? Целовать рот, называющий меня «шлюхой»? И почему быть этой шлюхой настолько возбуждающе, что я готова стереть все свои границы? Сейчас он владеет только моим телом, но разум и сердце ведут тайную борьбу. Я — его пленница, а он — мой похититель, мой монстр и моя надежда, которая поглощает меня. Не могу заснуть из-за одолевающей меня мысли о том, как я вообще могу влюбиться в мужчину, которого ненавижу почти так же, как и боюсь.

***

Я знаю, что должна быть осторожна. Кельвин уезжает по делам, но он полностью поглощает мои мысли. Жизнь становится обыденной: есть, спать, читать, фантазировать. Я мастурбирую в библиотеке с открытой дверью только потому, что не могу сопротивляться этому желанию. Лёгкая фантазия становится жёстче, поскольку меня поглощают воспоминания: Кельвин владеет моим ртом, трахает мою попку свечой, шепчет горячие и грязные слова мне на ухо. Нечто тёмное переворачивает мою жизнь и продолжает подкрадываться, клеймя вещи, на которые не имеет права.

Мне по-прежнему неизвестно, когда же вернётся Кельвин, и это всегда остаётся неизменным. Поэтому, когда слышу его ворчливый голос на кухне неделю спустя, я спрыгиваю с кресла в библиотеке и бегу ему навстречу. Но не успеваю добежать до двери и сталкиваюсь с грудью Кельвина, падая к его ногам.

— Боже, Кейтлин. Куда ты несёшься? — спрашивает он, подавая мне руку и помогая тем самым встать на ноги.

— К тебе, — отвечаю я, потирая зад. — Я скучала по тебе, — подпрыгиваю, и он успевает молниеносным движением подхватить меня под попку. Я осыпаю его щеку маленькими поцелуями и останавливаюсь у самого уха. — Сильно.

Он смещает меня таким образом, что теперь я касаюсь его тазовой кости.

— Не такого приветствия по возращению домой я ожидал.

— Разве ты не скучал по мне? — мой рот ищет его губы, но я останавливаюсь всего в миллиметре от них. Следующие слова лёгким ветерком касаются его кожи. — Трахни меня.

— Что?

— И сделай это грубо.

Он захлопывает дверь библиотеки ногой.

— Это вызов? — спрашивает он, заставляя меня откинуться.

— Это мольба.

— Мольба? Думаю, что хотел бы услышать её ещё раз.

— Я твоя, Кельвин. Трахни меня, словно ты… — я резко вдыхаю, когда сильно ударяюсь спиной о книжную полку.

— Чёрт. Прости. Больно?

Я открываю, а потом закрываю рот от неожиданности. Разве не это мы здесь делаем? Не этого ли он хочет?

— Эм, нет? — отвечаю я. Он выгибает бровь. — То есть да.

— Что?

— Ничего, — я наклоняю голову, пытаясь при помощи поцелуя заставить его замолчать, но он отстраняется. — Кельвин, пожалуйста. Мне это необходимо. Ты мне нужен.

— Воробушек…

Я смотрю в его зелёные глаза, ища человека внутри него. Совсем недавно мне было интересно, верны ли мои мысли относительно того, что ему нужно, кем он может быть.

— Что бы ты ни думала, но не надо, — отвечает он. — Я не могу быть для тебя этим человеком.

— Ты не прав.

Он качает головой:

— Ты знаешь, что я прав. Ничего не изменилось.

— Не понимаю тебя, — произношу я. — Иногда мне кажется, что всё, чего ты хочешь — это навредить мне, но иногда я думаю, что ты можешь… Любить меня.

Его взгляд опускается на мою ключицу, но в ту же секунду возвращается к моему лицу.

— Однажды всё закончится, Кейтлин, и наступит этот день может довольно скоро.

— Я хочу, чтобы это закончилось. Но не всё. Не… Ты.

— Если это закончится, — начинает он, — то ты встретишь нормального мужчину, который пожертвует для тебя всем.

— Почему не ты? Ты не пожертвуешь?

Он приподнимает подбородок:

— Это не мой выбор.

— Я не понимаю. Почему у тебя нет выбора? И почему ты не можешь любить меня? Если это конец, что…

— Ради Бога, Кейтлин. Я ещё даже вещи после поездки не разобрал.

— Прости. Я просто думала об этом целыми днями. У меня нет ответов. Если бы ты мог хоть что-то мне сказать, что…

— Блядь, — он оттаскивает меня от полки и грубо ставит на ноги. — Я пытаюсь, — говорит он, поправляя штаны.

— Нет, не пытаешься. Я не знаю, что между нами происходит и не могу объяснить этого, но разве ты не чувствуешь? Скажи мне, Кельвин!

— Ты меня подталкиваешь. Я начинаю думать, что ты специально это делаешь.

— У меня нет выбора!

— Нет, есть! Ты можешь закрыть свой рот, как я и просил тебя, и делать то, что тебе говорят. Но вместо этого ты нарочно действуешь мне на нервы и выставляешь меня ублюдком. Этого ты добиваешься? Чтобы я был ублюдком, а ты могла бы жаловаться на то, что тебя заперли в поместье и заботятся о тебе каждый день?

— Я никогда не просила ничего такого. Я хочу…

— Чего ты хочешь? Скажи мне. Какой Кельвин тебе подходит? Потому что быть ублюдком намного легче…

— Я хочу, чтоб ты был собой. Думаю, ты и есть ублюдок, и уверена, что люблю тебя! — я прижимаю ладони ко рту. Наступает мучительная тишина, он смотрит на меня, и на его лице появляется ужас.