Герой ее романа - [76]

– Вы не совсем тот человек, которого я хотел бы для своей дочери, Флитвуд.

– Держу пари, ни один отец не выдал бы за меня свою дочь, – ответил Маркус с мрачной улыбкой.

Барон кивнул, соглашаясь. Обернувшись к открытой двери, он жестом отослал охранника и, скрестив руки на груди, сказал:

– Дани сообщила мне о ваших затруднениях. Ваш отец был отвратительным человеком. Однако я не могу сказать, что одобряю ваши методы.

Привалившись к стене – кандалы звенели при каждом его движении – Маркус внимательно посмотрел на барона Сайтона и, пожав плечами, проговорил:

– Я поступил так, как считал правильным. Хотя Дани очень красноречиво выразила свое недовольство моими действиями.

Сайтон усмехнулся и, почесав в затылке, заметил:

– Да, она никогда за словом в карман не лезла. – Барон вдруг пристально посмотрел узнику прямо в глаза и спросил:

– Вы любите мою дочь, Флитвуд?

Маркус судорожно сглотнул и снова отвернулся. Он боролся с приступом презрения и ненависти к самому себе. Ему было больно от того, что он ужасно скучал по ней. Да, он любил ее. Но он ее не заслуживал.

– Я очень виноват перед ней, – со вздохом проговорил барон.

Заявление лорда Стаффорда немало удивило Маркуса. А отец Дани, нахмурившись, продолжал:

– После смерти жены я так погрузился в свое горе, что совершенно забыл про дочь. – Барон снова вздохнул и с дрожью в голосе добавил: – Должен признать, что смерть Мэри лишила Дани обоих родителей.

Маркус молча кивнул. Нечто подобное он слышал и от самой Дани. Но он прекрасно понимал барона. Он не знал, что бы стал делать, если бы с Дани вдруг что-то случилось. Да, возможно, он больше ее не увидит, но он сможет спокойно умереть, зная, что она в безопасности со своим отцом.

Тут Сайтон откашлялся и вновь заговорил:

– Долгое время после смерти Мэри я мог думать только о ней. Чтобы хоть как-то отвлечься, я проводил долгие часы, погрузившись в работу, стараясь забыть о своем горе. А Дани… Девочка так похожа на Мэри, просто одно лицо. Было так тяжело… ужасно тяжело видеть лицо Дани и не думать при этом о жене.

– Именно она, Дани, должна была стать смыслом вашей жизни – вовсе не политика.

– Сейчас я это понимаю, – со вздохом ответил барон. – Сегодня я, наконец, вспомнил, что у меня есть дочь. И в то же время я понял, сколько в жизни упустил, пока горевал о жене, скольких радостей лишился… Когда же я, наконец, увидел ее, то обнаружил взрослую женщину вместо маленькой девочки. Она умудрилась создать себе новую семью вместе со своими друзьями. И еще я увидел, как моя девочка отчаянно плакала и умоляла меня помочь ей спасти человека, втянувшего ее в преступную деятельность.

Маркус невольно поежился и пробормотал:

– Скажите ей, чтобы забыла меня. Я умру за свои ошибки. Она встретит другого, выйдет замуж и заживет собственной жизнью.

– Если бы это было так просто… – проворчал барон. – Так вот, осознав, что я, поглощенный собственным горем, допустил ужасную ошибку и совершенно забыл о дочери… В общем, я должен дать вам совет: не повторяйте моих ошибок.

Цепи Маркуса загремели, когда он провел ладонью по грязным кудрям. Сердцебиение участилось, и в душе появилась надежда. Ведь барон бы не стал давать такой совет, если бы через несколько дней его, Маркуса, должны были повесить. Может, он пришел сюда, чтобы помочь?..

Тут отец Дани в нерешительности проговорил:

– Я знаю, что вы провели с моей дочерью много времени… наедине.

Маркус постарался не покраснеть, когда барон отвел взгляд. Эту тему ему не хотелось обсуждать с отцом Дани. И ни с кем вообще.

А барон между тем продолжал:

– Не могу сказать, что счастлив отказаться от помолвки Дани с Хемзуэртом, однако… моя дочь заявила, что любит вас, поэтому я согласен дать вам шанс доказать, что вы того стоите.

Маркус замер, в изумлении уставившись на барона. Неужели отец Дани не прикажет ему держаться подальше от дочери? Неужели не скажет, что она достойна лучшего? И как он, Маркус, мог тягаться с лордом Хемзуэртом?

Маркус молчал, не зная, что сказать, и барон, усмехнувшись, проговорил:

– Похоже, вы уже смирились с виселицей, мой мальчик, но Дани выбрала вас, так что вам следует пересмотреть свои планы на будущее. – Сайтон неожиданно вздохнул, взглянул на его кандалы и, поморщившись, добавил: – Напомните мне, что надо принять билль об улучшении тюремных условий.

Все еще не понимая, что происходит, Маркус в растерянности пробормотал:

– Зачем именно вы пришли?

Барон, казалось, искренне удивился вопросу.

– Я думал, вы уже все поняли. Эта наша дружеская беседа – цена, которую вам пришлось заплатить за все те трудности, которые мне пришлось преодолеть ради вашего освобождения.

Маркусу показалось, что он ослышался.

– Прошу прощения, сэр, вы о чем?..

– Я сказал, вы свободны. Никогда не думал, что увижу… такое, Флитвуд.

Брови маркиза взлетели на лоб. Он свободен? Но адмирал ведь хотел его казнить…

А барон с усмешкой продолжал:

– Явившись к адмиралу, я чуть ли не на коленях умолял его освободить вас. Это единственное, о чем Дани меня когда-либо просила, и я, честно говоря, был уверен, что ничего у меня не получится, однако… Представляете, все семь его дочерей под предводительством Джинни влетели в комнату, и отважный адмирал, не раз побеждавший в море наших самых жестоких врагов, не смог выдержать натиска этих девчонок. – Сайтон ухмыльнулся и воскликнул: – Потрясающе! Никто в парламенте мне не поверит!