Герой чужой войны - [76]

В научном и промышленном мире, кто бы, что не говорил, какие бы лозунги правозащитников и зеленых не толкал в массы, все равно во главу угла ставились снижение себестоимости и увеличение прибыли. А если клоны не приносили ожидаемой прибыли, а стоимость их выращивания равнялась применению естественного биологоческого материала, то использовали их все реже и реже, отдавая предпочтение людскому ресурсу. Вот только желающих добровольно превращаться в киборга – покорителя космоса находилось все меньше. Нет, конечно, энтузиасты все же отыскивались, и промывка мозгов через средства массовой информации велась усиленно, однако все чаще для естественного биологического материала стали использовать преступников, которым суд вынес приговор от десятка лет тюремного заключения до смертной казни. А на окраинных планетах вовсе устраивали рейды и налеты, для отлова био-основы. И там уже не спрашивалось согласие – хочет ли пойманный становиться киборгом. Его просто превращали в машину. А поскольку воспоминания стирать полностью не рекомендовалось – человек тогда превращался в прототип искусственно выращенного клона, только худшего качества, нежели клон, то недовольных своей участью, помнящих кем они были раньше и что с ними сделали, появлялось все больше и больше. К тому же среди обыкновенных людей все чаше стало наблюдаться пренебрежительное отношение к киборгам, а средства массовой информации только подогревали эти ксенофобские настроения.

Коллапс произошел около двух тысяч пятисот третьего года, когда критическая масса недовольных киборгов превысила киборгов добровольцев и клонированных. Произошел бунт «измененных», как их называли тогда, плавно переросший в вялотекущую, а затем и в полномасштабную войну, в которой не щадился ни стар ни млад.

Война затянулась на долгую сотню лет, а по окраинам галактики затихала еще пару десятилетий. Обеими сторонами уничтожалось все – как промышленность, так и людской ресурс истреблялся под корень. В результате человечество оказалось отброшено на столетия назад, межзвездные перелеты тогда фактически прервались, и наступил длительный период изоляции планет друг от друга, до сих пор сказывающийся и на политическом устройстве, и на уровне развития технологий.

Именно из-за этого, когда вновь началось объединение человечества, на создание киборгов был наложен запрет. Люди не хотели повторения ситуации, когда все они внезапно оказались на краю гибели, и с годами эта легкая паранойя не прошла.

* * *

Присутствующие отвели от генерала глаза. Затянулось неловкое молчание, однако его рискнул сломать Боудлер.

– Однако мистер Гершви обещает нам, что подобные… – тут он замялся, подыскивая нужное слово – «дополнения» потом возможно извлечь. Каков процент возвращения пилотов к нормальному состоянию после удаления имплантов? – и уже более уверенно продолжил: – Ведь эти сведения у вас есть.

Гершви улыбнулся и перевел взгляд на Берту.

– Роберта, дорогая, прошу вас – озвучьте.

Однако женщина, словно не к ней обращались, подняла столь же невинный взгляд на Гершви.

Сохель уже понял, что эта женщина крепкий орешек, а записей, которые должны были бы остаться на военной базе «Центурион» давно не существуют. Однако сейчас ему нужны были данные, пусть и бездоказательные. Собравшимся здесь политикам требовались цифры, и они должны были их услышать. И уламывать строптивую бабу сейчас ему совершенно не улыбалось.

– Роберта, сейчас никого не волнует, откуда вы знаете эти цифры. Просто озвучьте.

Теперь в голосе Гершви звенел металл. Впрочем, Берте на это было наплевать. Она взвешивала все «за» и «против», стоит ли вообще продолжать сотрудничать с Гершви. Она знала, что глубоко увязла грязном деле, именуемом политикой. Однако выбираться из этой «грязи» ей почему-то не хотелось. В лучшем случае можно было остаться на обочине жизни, а в худшем… Роберта уже слишком много знала, чтобы ее просто так оставили в покое. И она решилась.

– Восемьдесят четыре и три десятых процента пилотов после ношения имплантов в течение семи месяцев были приведены в прежнее состояние. Десять и два процента с частичными потерями. И лишь пять и пять десятых процента полная потеря от первоначального состояния органов.

– Хороший процент. Внушительный, – Майкл Боудлер успокоился, услышав статистические выкладки. Откинувшись вновь на кресле, он поинтересовался: – А насколько эффективнее их действия в отличие от обычных пилотов?

– Если вживление импланта произвести в органы зрения, то наши пилоты на устаревших пилотируемых аппаратах почти сравниваются по возможностям с имперскими истребителями нового поколения, а если имплант подключен к ЦНС[24], то пилот превосходит имперского на порядок. При столкновении модифицированного пилота и имперского истребителя типа «кальмар» модифицированный пилот выходит победителем. Всегда. Возможности победы у имперца нет. Совсем.

Заманчивое предложение прозвучало, теперь всем присутствующим осталось лишь согласиться.

– Думаю, начнем с малых пилотажных групп, где-нибудь на удаленных базах. Оснастим крыло[25]-другое имплантами с вживлением различной степени: от органов зрения до ЦНС, – это подал голос один из доселе молчавших представителей из министерств. Берта его наконец вспомнила – это был замминистра государственного департамента по разведке и исследованию Эммет Яблонски. – Брак невелик по сравнению с удачным исходом. Я думаю, нам следует отследить успешность использования на небольшой группе, чтобы потом определить какой из вариантов нам будет выгоден.