Героини - [71]

— Может, ушел подальше, в самую глубь, — пробормотала она. — Спрятался от дождя.

Девушки отправились дальше по скользкой от грязи тропинке, под склонившимися ветвями дуба. Анна-Мария чувствовала себя такой виноватой, что даже живот разболелся. Вполне возможно, что Хитклиф ушел, узнав о решении Кэтрин выйти замуж за другого. Ветер шелестел в листве деревьев, сверху сыпались мелкие сучья и капли воды. Анна-Мария обернулась к Кэтрин, которая взывала к Хитклифу, подняв глаза к небу, словно в надежде, что тот сойдет на грешную землю верхом на коне Апокалипсиса. Видя открытый, похожий на букву «о» рот Кэтрин и ее бледное вспотевшее лицо, Анна-Мария еще больше расстроилась. К тому же ею вдруг овладел страх. Возможно, Хитклиф затаился где-нибудь поблизости и ждет удобного момента, чтобы нанести удар. Она попыталась избавиться от неприятного ощущения. Хитклиф — не убийца, это ясно. Да, он страстный и вспыльчивый, но ведь этот лес — ее. Много раз она без всякого страха бродила по его тропинкам. И все же… От голоса Кэтрин у Анны-Марии мурашки бежали по коже.

— Хитклиф! — осипшим голосом продолжала звать Кэтрин, воздевая руки к небу.

Мама опасалась, что Кэтрин потеряет голос, а заодно и рассудок. Может вообразить себя Офелией и броситься в пруд.

— Похоже, сегодня его здесь нет, — неуверенно заметила она. — Нашел себе укромное местечко и отсыпается. Мы, наверное, опоздали.

— А ты уверена, что он назначил мне встречу именно на сегодня?

— Конечно. И совершенно не понимаю, почему его…

— Что ты ему сказала? Почему он не пришел?

— Да ничего такого я не говорила. — Мама повернулась к Кэтрин спиной и направилась к опушке леса, надеясь, что девушка последует за ней.

— Врешь! — хрипло взвизгнула Кэтрин и схватила ее за руку. — Я знаю! Ты в него влюбилась, вот что! Устроила против меня заговор!

— Ничего подобного! Ты больна! И тебе следует немедленно вернуться в дом.

— Нет уж! Буду бродить по лесу до тех пор, пока не умру! — взвыла Кэтрин.

— Ни в коем случае! — Мама тут же представила себе душераздирающую картину: двор перед домом забит машинами «скорой помощи» и копами, ярость Эдит просто неописуема. — Клянусь, завтра он будет здесь! Я абсолютно уверена в этом!

— Думаешь, ты его знаешь? Ты понятия не имеешь, как он бывает жесток! Это вполне в его духе. И вообще, как ты смеешь останавливать меня?

И Кэтрин, сжав кулаки, набросилась на Анну-Марию. Ярость ее была велика, а вот физически она была куда слабее. Поэтому Анне-Марии с легкостью удалось скрутить ей руки за спиной и крепко ухватить за шею. Кэтрин упала на колени на мокрую землю.

— Прости меня, Анна-Мария. Я знаю, ты хорошая.

— Идем домой, очень тебя прошу, — сказала мама. — Тебе надо отдохнуть.

— Я все равно обречена, — жалобно простонала Кэтрин. — К чему продолжать мучиться?

Мама помогла Кэтрин подняться, крепко обхватила ее за талию.

— Идем. Я точно знаю, впереди тебя ждут счастливые дни, — соврала она.

Она не знала, сможет ли Кэтрин перенести испытания, которые ее ожидают. Но сейчас это было не важно. Главное — привести ее домой и уложить в постель.

На следующий день Эдит ворвалась в спальню Анны-Марии в семь утра. В руках у нее был пластиковый чехол, в чехле — сизо-голубой костюм. Она распахнула дверцы шкафа, повесила костюм на вешалку, затем с треском распахнула висящие на кольцах шторы. Комнату залили яркие лучи солнца. Веки Анны-Марии затрепетали.

— Проснись и пой! — воскликнула Эдит. — Сегодня вы обе должны помочь мне! Сегодня ланч, и у нас куча дел!

Повернувшись спиной к девушкам, Эдит перевязала каждую штору специальным шелковым шнуром. Кэтрин перевернулась на другой бок и закрыла лицо рукой. Анна-Мария не сводила с нее глаз. Внезапно Кэтрин приподнялась на локтях и прижала кулак ко рту. Анна-Мария спрыгнула с кровати, схватила стоящий возле двери в ванную таз и подбежала к постели Кэтрин. Девушку тут же вырвало прямо в таз.

— Что это? — спросила Эдит. — Ей плохо прямо с утра?

— Она всю ночь мучилась от гриппа, — сказала Анна-Мария.

— Грипп летом?..

— Так ведь это хуже всего, ты сама говорила.

Анна-Мария подбежала к двери ванной, открыла ее и вылила дурно пахнущую рвоту в унитаз, забрызгав при этом пластиковое сиденье. Зажав нос, взяла салфетку и принялась свободной рукой оттирать ободок сиденья. Потом спустила воду. Вернувшись в комнату, она увидела, что Кэтрин лежит, бессильно откинувшись на подушки.

— А я надеялась, что она поможет чистить столовое серебро, — разочарованно пробормотала Эдит. Затем пощупала лоб Кэтрин. — У нас уйма дел!

— Я тебе помогу. Все сделаю. К тому же Кэтрин может всех заразить, — сказала Анна-Мария.

Девушка застонала и перевернулась на другой бок.

— Я умираю, — пробормотала она.

— Бредит, бедняжка, — сказала Анна-Мария.

— Какая жалость! Англичанка могла бы добавить шарма нашему ланчу. — Эдит показала на дверь. — Сейчас пришлю Грету с аспирином. А ты пока иди завтракать. Ванну примешь потом, когда закончишь все дела. Мой голубой костюм очень тебе пойдет. У нас столько дел, просто ужас!

Все оставшееся утро Эдит провела в суматохе приготовлений к приему. Она безостановочно раздавала приказания Грете и Анне-Марии. Мама чистила столовое серебро, что не требовало особых навыков. Грета складывала льняные салфетки в виде лебедей, протирала хрустальные бокалы, украшала бисквитный торт дольками апельсина и цветочками из крема.