Героин - [8]
Придя к подобному умозаключению, я как-то очень плавно, еще из ванной, заказал еду в тайском ресторане. Потом договорился с дилером на вечер, чтобы он был под рукой. Вообще-то он классный чувак, этот с подрезанным пальцем, может быть потому, что не очень трезвый.
Я также решил, что пыхну только в девять вечера. Небольшое испытание воли. Такого не выдержать психически зависимым, но для меня это проще простого. Ведь у меня было вино.
Когда приехала еда, я дал тайцу бабло — все, что было в кармане. К счастью, отдел моего банка находился недалеко. Для того чтобы совместить удовольствия, я откупорил бутылку и включил телевизор. Потом появился немец в конфетти. Я поедал знаменитые тайские макароны, затем, медленно напиваясь, — и утку в красном карри. Совсем не похожую на утку по-тонкински, Я преодолел очередную границу невозможного: мне начали нравиться слова песенки про девяносто девять красных воздушных шариков. Я ощущал, что приближаются и назревают какие-то события — нечто похожее на судьбу воздушных шариков из песенки, хоть я точно и не знал, что именно.
Съев все без остатка, я вышел на балкон, а потом вернулся. Ни тут, ни там мне не нравилось. Я отдавал себе отчет в том, что мне скучно. Позволить себе это я абсолютно не мог, поэтому начал придумывать философскую систему, из которой следовало, что человек является задним проходом вселенной. Конечно, к подобным умозаключениям пришло много философов, а в особенности теологов, которые утверждали, что человеческая душа — это зловещая клоака. Однако все они подходили к этому как к вопросу морали, а я имел в виду технически простую вещь. Я представил себе, что человека окружает намного больше вещей, чем он видит и в принципе способен увидеть. Некоторые из этих вещей остаются, другие появляются, третьи исчезают. И все, что люди видят, исчезает во вселенной. Человеческое сознание является абсолютно необходимым условием для уничтожения вещей. Для этого оно создано, для этого существует человек. То, что мы считаем восприятием, является ликвидацией. Под непреодолимой силой нашего взгляда исчезает все — одни вещи раньше, другие позже. Но нет в мире вещей, которых наш взгляд не уничтожил бы. Поэтому в том, что мы видим вокруг себя, на самом деле нет ни одной по-настоящему постоянной вещи. На самом деле, постоянные и важные вещи являются недоступными. Собственно, задний проход — это плохое определение для человеческого сознания, лучшим было бы слово «разрушитель».
Часом позже я придумал для разнообразия историю полуострова, на котором существовало что-то наподобие древнего, но очень развитого государства. Я создал разнообразные партии и фракции, что, в конце концов, закончилось опустошением всей страны. Но когда до этого дошло, оказалось, что за окнами уже стемнело. Было около восьми. Я подумал, что хватит с меня бесплодных игр. Раз уж я решил пыхнуть в девять, то должен был что-то предпринять.
Я потянулся за мобилкой и вспомнил, что истратил все бабки на тайскую жрачку. Кредитки с собой у меня не было, чтобы по вечерам не просерать слишком много денег. А банки уже позакрывали. Сознание этого как-то ускользнуло от меня, потому что я был занят пытками некого Белого Жреца на своем полуострове.
Я сел на диван и принялся напрягать мозг так же, как прежде, и даже еще интенсивнее. И пришел к единственно правильному выводу — нужно было кого-то развести. Легче развести кого-нибудь на совместный покур, чем одолжить бабки.
Для пущего веселья меня снова преследован люди.
— Привет. Я хочу знать, может… может, как-нибудь встретимся, если ты меня еще помнишь.
Мне это не понравилось. Нельзя оставлять сообщения, в которых содержится обвинение. Адресат не может ответить на них сразу же после прослушивания. Он некоторое время ходит с так называемой печатью вины, пока не перезвонит.
— Привет, Томек, я хотела узнать, может, зайдешь к нам на обед в воскресенье. Отец возвращается из Будапешта и…
Это сообщение было куда более приятным и нейтральным. Оно даже вызывало приятные литературные ассоциации типа обед, рассказы о путешествиях. Если хочется, чтобы кто-либо сделал что-нибудь, нужно его заинтересовать. Хотя, конечно, мою маму нельзя ставить во всем в пример. Она очень мило приглашает в гости, но потом вечеринка превращается в рассказывание совершенно не милых историй о ее детстве.
— Привет, Томек, это Пшестер. На Бородатого будет вечеринка. Заваливай, может, что-то получится.
— Привет, Томек, это Бартек. Слышь, ты не можешь устроить сам знаешь что? У меня нет доступа.
Я обзвонил всех знакомых, естественно, кроме Бартека, но все сделали вид, что у них нет бабла. У них точно было бабло, потому что они слишком четко произносили согласные. К тому же, Пшестера настолько сильно перло по кислоте, что он болтал только на тему восклицательно-вопросительного знака и аборта, который он сделал снежной бабе. В иной ситуации я, возможно, и позволил бы втянуть себя в подобный разговор. Один из разговоров, который не содержал бы никаких эмоциональных ловушек. Но в этот раз я реально не торопился.
Логично было бы позвонить Габриэлю, но после всего, что я наговорил на крестинах, мне немного было стыдно. Наконец-то я решился позвонить Бартеку. К счастью, трубку взял он, а не его мать. В этом случае мне пришлось бы в течение получаса ругать коррупцию в высших эшелонах власти.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
Жизнь… Она такая непредсказуемая, никогда не знаешь, что ждёт тебя за поворотом. Победа или проигрыш, правда или ложь. В наше время между ними уже практически стёрты грани. Одно не может существовать без другого. Но нельзя сказать, что это плохо. Всё в жизни переплетено, и во всём есть определённый смысл.Кто такой шпион? Бездушная, жестокая машина, которая живёт тем, что работает на одних людей и предаёт других. Но кто-нибудь задумывался, что этот шпион чувствует, что творится в его душе.В этом произведении описывается жизнь одной шпионки, её мысли, чувства.
Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«А насчет работы мне все равно. Скажут прийти – я приду. Раз говорят – значит, надо. Могу в ночную прийти, могу днем. Нас так воспитали. Партия сказала – надо, комсомол ответил – есть. А как еще? Иначе бы меня уже давно на пенсию турнули.А так им всегда кто-нибудь нужен. Кому все равно, когда приходить. Но мне, по правде, не все равно. По ночам стало тяжеловато.Просто так будет лучше…».
«Человек не должен забивать себе голову всякой ерундой. Моя жена мне это без конца повторяет. Зовут Ленка, возраст – 34, глаза карие, любит эклеры, итальянскую сборную по футболу и деньги. Ни разу мне не изменяла. Во всяком случае, не говорила об этом. Кто его знает, о чем они там молчат. Я бы ее убил сразу на месте. Но так, вообще, нормально вроде живем. Иногда прикольно даже бывает. В деньги верит, как в Бога. Не забивай, говорит, себе голову всякой ерундой. Интересно, чем ее тогда забивать?..».
«Вся водка в холодильник не поместилась. Сначала пробовал ее ставить, потом укладывал одну на одну. Бутылки лежали внутри, как прозрачные рыбы. Затаились и перестали позвякивать. Но штук десять все еще оставалось. Давно надо было сказать матери, чтобы забрала этот холодильник себе. Издевательство надо мной и над соседским мальчишкой. Каждый раз плачет за стенкой, когда этот урод ночью врубается на полную мощь. И водка моя никогда в него вся не входит. Маленький, блин…».
«Сегодня проснулся оттого, что за стеной играли на фортепиано. Там живет старушка, которая дает уроки. Играли дерьмово, но мне понравилось. Решил научиться. Завтра начну. Теннисом заниматься больше не буду…».