Героин - [22]
Последние две недели я приходил в себя и работал. А перед этим лежал пять дней на кровати и блевал по-черному малыми коричневыми соплями. Роберт подставил мне миску, но я не мог нормально над ней склониться, так как был прикован к кровати. Однажды ночью Роберт наступил босой ногой в эту миску, и его это так достало, что он мог бы даже приказать мне ее выпить. Но он ничего не сделал, только потом у него лопнула кожа между пальцами на ноге.
— Ложись, — говорит Роберт, одетый в костюм, открывая заднюю дверь автомобиля. — Сюда, на пол, перед сиденьями.
— Но зачем, Роберт?
Он ловит меня за ухо и выкручивает его.
К счастью, что-то, что не чувствует боли и ничего не принимает близко к сердцу, еще осталось после вчерашнего обкура. На самом деле нужно пройти через страшные вещи, чтобы суметь найти в себе что-то такое. Я ложусь на пол.
— Если послушаешь, то узнаешь, — добавляет Роберт, накрывая меня старыми полотенцами и какими-то предметами, — Ты должен сидеть тихо и не двигаться. Только прислушивайся ко всему, что будет происходить.
Потом джип начинает сильно подбрасывать на бездорожье. Когда лежишь, то начинаешь понимать, что никакой он не противоударный и не джип. Но в темноте не очень уж и плохо. Я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться на том, что осталось во мне от обкура. И это удается, потому что мне снова легко и хорошо, вот только меня уже совершенно не интересует, что происходит. Как всегда случается после геры, я ищу кого-то такого же приятного и доброго, хоть, конечно же, я не найду никого под тряпьем в автомобиле. И сижу вот так, пока автомобиль не останавливается.
— Добрый день? — слышу я искренний, теплый голос Роберта — учтивого и вежливого бизнесмена.
— Добрый день, — отвечает сконфуженный, слегка охрипший сорокалетний мужчина.
— Садитесь, пожалуйста, — говорит Роберт тише. — Знаете, было бы лучше, если бы сделка была максимально конфиденциальной.
Чувак немного колеблется. Боится, но знает, если он не сядет, то не получит героин.
— А может, вы сразу же хотите закурить? — спрашивает Роберт. — У меня есть фольга.
Дверь захлопывается, автомобиль пошатывает. Чувак, который садится на сидение, наверное, очень сильно побрызгал дезодорантом пятки — его запах слышен даже через полотенца. Наверное, он сильно потеет.
— Как вы думаете, сколько мне нужно на выходные? — наконец спрашивает он.
— А в первый раз вы закурили две недели назад, не правда ли?
— Да.
— Ну, тогда половинки вам хватит с головой. Но я вижу, что вы очень взволнованы. Не бойтесь. Нас тут никто не заметит. У нас свои методы для обеспечения полной безопасности наших клиентов.
Молчание.
— Вы нервничаете? Вас мучают угрызения совести?
Молчание.
— Вы уже знаете, что это не гашиш?
— Да, — чувак почти стонет.
— Вы боитесь. Вы думаете, что употребляете самый сильный наркотик, который имеется на рынке. Вы должны бросить это сразу же. Порвать с этим. Почему вы этого не делаете?
— Я думал, вы это продаете, — говорит чувак, сильно сконфуженный.
— Успокойтесь, я сейчас вам дам. Но не могу ли я вас попросить, чтобы вы ответили на мой вопрос? Почему вы не убегаете? Почему когда я вам позвонил, вы договорились встретиться со мной?
Молчание.
— Тогда я вам скажу. Да потому что еще никогда в жизни вы не получали такого удовольствия. Несравнимого ни с чем, что вы пережили до этого.
— Правда, — отвечает чувак. — Это совершенно необыкновенная вещь. Это нечто, что человеку больше всего нужно. И чего он никогда не получает. Я вам честно скажу: я должен был запретить это моему сыну. Ему семнадцать лет. Я отослал его в реабилитационный центр. Но себе я не способен это запретить.
— И я о том же. Без этого нельзя прожить. Но от этого умирают. Вы не знаете, что с этим делать?
— Нет.
— Тогда я вам скажу. Курите только по выходным. Только раз в неделю. Чаще всего — раз в неделю. Когда жена куда-нибудь уедет, или ночью, когда она спит. Если вы сможете не курить на работе, в будни, то переживете.
— А вы когда-нибудь слышали о человеке, которому удалось что-то подобное?
— Я знаю многих таких субъектов. Например я.
Это вранье. Роберт не курит вообще. Он никогда не курил героин.
— И все мои клиенты, — продолжает врать Роберт. — Я не продаю молокососам — ни я, ни мои люди. У меня есть контакты с теми, кто это делает, от них я узнал о вас. Но можете быть спокойны: никто о вас не узнает, если вы примете мое предложение. Я вам предлагаю покупать только у меня. Потому что не хочу, чтобы мои клиенты умирали. Это бизнес, а не убийство. Я буду вам продавать только раз в неделю и в определенном количестве. Даже если вы мне скажете, что хотите больше, чтобы устроить вечеринку с друзьями, я вам не дам. Вы не должны запасаться впрок. И никаких вечеринок с друзьями, потому что никто не должен знать, что вы этим занимаетесь. Я хочу, чтобы вы нормально жили и у вас не было проблем. Я заинтересован в том, чтобы вы как можно дольше были моим клиентом. Таким образом, я больше заработаю, а заодно и вас не убью. Если вы согласитесь, то будете с этим жить. Ну, и у вас будет самый чистый и самый лучший товар. Вы принимаете предложение?
Сделав христианство государственной религией Римской империи и борясь за её чистоту, император Константин невольно встал у истоков православия.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Ник Уда — это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Книга Сергея Зенкина «Листки с электронной стены» — уникальная возможность для читателя поразмышлять о социально-политических событиях 2014—2016 годов, опираясь на опыт ученого-гуманитария. Собранные воедино посты автора, опубликованные в социальной сети Facebook, — это не просто калейдоскоп впечатлений, предположений и аргументов. Это попытка осмысления современности как феномена культуры, предпринятая известным филологом.
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…
«А насчет работы мне все равно. Скажут прийти – я приду. Раз говорят – значит, надо. Могу в ночную прийти, могу днем. Нас так воспитали. Партия сказала – надо, комсомол ответил – есть. А как еще? Иначе бы меня уже давно на пенсию турнули.А так им всегда кто-нибудь нужен. Кому все равно, когда приходить. Но мне, по правде, не все равно. По ночам стало тяжеловато.Просто так будет лучше…».
«Человек не должен забивать себе голову всякой ерундой. Моя жена мне это без конца повторяет. Зовут Ленка, возраст – 34, глаза карие, любит эклеры, итальянскую сборную по футболу и деньги. Ни разу мне не изменяла. Во всяком случае, не говорила об этом. Кто его знает, о чем они там молчат. Я бы ее убил сразу на месте. Но так, вообще, нормально вроде живем. Иногда прикольно даже бывает. В деньги верит, как в Бога. Не забивай, говорит, себе голову всякой ерундой. Интересно, чем ее тогда забивать?..».
«Вся водка в холодильник не поместилась. Сначала пробовал ее ставить, потом укладывал одну на одну. Бутылки лежали внутри, как прозрачные рыбы. Затаились и перестали позвякивать. Но штук десять все еще оставалось. Давно надо было сказать матери, чтобы забрала этот холодильник себе. Издевательство надо мной и над соседским мальчишкой. Каждый раз плачет за стенкой, когда этот урод ночью врубается на полную мощь. И водка моя никогда в него вся не входит. Маленький, блин…».
«Сегодня проснулся оттого, что за стеной играли на фортепиано. Там живет старушка, которая дает уроки. Играли дерьмово, но мне понравилось. Решил научиться. Завтра начну. Теннисом заниматься больше не буду…».