Героическая тема в русском фольклоре - [221]

В обеих песнях Василий Буслаевич терпит поражение — это несколько необычный случай в русском эпосе. Русский герой всегда должен побеждать, он не имеет права на гибель. <…>

VII. БЫЛИНА-САТИРА XVI–XVII вв

Дюк Степанович в состязании с Чурилой

Мы уже не раз имели случай убедиться в том, что русский эпос пронизан элементами юмора и сатиры. Буржуазная наука всякое проявление юмора в эпосе относила за счет скоморохов. Несомненно, что скоморошье искусство в значительной степени было юмористическим. Но скомороший юмор вместе с тем носил несколько специфический характер и часто был не на очень высоком уровне. Чтобы смеяться, народ не нуждался обязательно в услугах скоморохов. Былина о Дюке Степановиче — яркий, колоритный образец народной сатиры, порожденной самой жизнью.

Ее художественным достоинствам соответствует и ее популярность. Былина о Дюке — одна из самых распространенных. Имеется свыше 70 записей ее.[166]

Научная литература, посвященная этой былине, достаточно богата. Основным вопросом в ее изучении считался вопрос о том, кто именно, какая историческая личность изображается в лице Дюка. Но так как на самом деле образ Дюка — художественный вымысел, созданный народной фантазией, ни один из многочисленных и противоречивых ответов на этот вопрос не может считаться правильным и убедительным. В поисках исторического прототипа ученые не заметили сатирического характера и замысла этой былины*.

Единственным, кто понимал иронический и сатирический смысл былины и высокие художественные качества ее, был Белинский. Для него эта былина — «одна из примечательнейших» в особенности по «тону простодушной иронии». Белинский — единственный, кто полностью понимал совершенно национальный характер былины: «Эта простодушная ирония есть один из основных элементов русского духа». Это положение Белинский иллюстрирует примерами из былины о Дюке и кончает свое рассуждение, приводя последние слова былины:

А добрым людям на послушание,

Веселым молодцам на потешание.[167]

Наше рассмотрение подтвердит точку зрения Белинского. Былина о Дюке Степановиче — сатира, притом она совершенно русское создание и ниоткуда не заимствована.

Точка зрения Белинского подтверждается уже на анализе имени Дюка. Имя это может считаться совершенно русским. Нет никакой необходимости возводить имя Дюка к латинскому, западноевропейскому «дукс» (герцог, вождь) или к византийскому «дукас», что означало «титул», а затем стало родовым и собственным именем. Уже Халанский показал, что имя «Дюк» может быть увязано с украинским «дук», означающим «богач». Звук «у» при переходе с Юга на Север вполне мог превратиться в «ю». Это толкование правильно потому, что Дюк — не герцог, не военачальник и не рыцарь, а русский боярин и богач. Вся былина посвящена его сказочному богатству, и самое имя его означает богача.

Дюк во всех вариантах былины неизменно изображается как боярский сын, и очень часто так и поется о нем: во Индии «жил молодой боярин Дюк Степанович» (Рыбн. 29 и др.).

Мы уже знаем, что былинные герои могут иметь различное социальное происхождение. Илья Муромец — крестьянский сын, Алеша — поповский, Добрыня — изредка, княжеский и т. д. Но боярский сын нам еще не встречался, и мы не считали бы возможным, чтобы боярский сын мог бы стать героем песни. И действительно, как будет видно ниже, боярский сын Дюк подвергается осмеянию.

Как и подлинные герои эпоса, Дюк начинает свой жизненный путь с того, что выезжает из дому в Киев. Но в противоположность исконным героям, которые по происхождению крепко связаны с родной Рязанью, или с Ростовом, или с Муромом, Дюк появляется из самых разных земель, которые имеют между собой общего только то, что это земли не русские.

Ученые ломали себе голову над тем, как примирить противоречия в упоминании о родине, месте рождения Дюка. Он как будто рождается в трех и даже больше местах сразу. В олонецкой былине он, например, выезжает

Из славного города из Галича,

Из Волынь-земли богатые,

Да из той Карелы из упрямые,

Да из той Сарачины из широкие,

Из той Индеи богатые.

(Гильф. 225)

Ни логически, ни исторически совместить эти противоречия невозможно. Название Галича Волынского могло появиться только после того, как Галич, по мере падения Киева в своем значении в XII–XIII вв., стал возвышаться. Но вместе с тем, однако, Волынь-земля с Галичем называются в одной плоскости с иноземной Карелой, Сарачиной и Индией. Волынь-земля фигурирует как иноземный край, а это приводит нас не ко временам могущества Г алича, а ко временам его падения и отторжения от русских земель. Волынь и Галич здесь такая же былинно-литературная условность, как Индия или Сарачина. Индия упоминается даже чаще, чем Галич. Ниже будет видно, что под этими названиями кроется иносказание. В упоминании трех стран или городов одновременно мы имеем эпическое утроение, которое, однако, имеет совершенно определенный смысл: Дюк изображается как русский, который одновременно не является русским: он выходец из Индии, из Волыни, из Сарачинской земли (южная трактовка его происхождения) или из карельской земли (привнесение северное). В противоположность Илье, Добрыне, Алеше, Дюк — боярский сын, не связанный с родной землей.