Герои, творцы и хранители японской старины - [15]
Подбор сутр, разумеется, не был случайным. Женские персонажи этих произведений — Вималакирти и Шримала — своего рода исторические прототипы государыни Суйко. Материалом для комментариев, надо думать, послужили устные толкования Сётоку. Авторство его в свое время подвергалось сомнению, но последние исследования склонны придерживаться традиционной точки зрения [Иэнага Сабуро, 1975, Сакамото Таро, 1979]. Если автором комментариев действительно был Сётоку, то он намного опередил свое время. Но если и не был, то он должен был им стать в сознании ближайших потомков, поскольку основная линия идеализации Сётоку связана с его «книжной» деятельностью, имевшей веские подтверждения в реальной жизни.
В истории культуры наблюдаются случаи, когда личность своей мыслью далеко опережает эпоху. О своевременности или же преждевременности появления таких людей можно судить по тому, насколько полно их идеи усваиваются ближайшими потомками. Сётоку не оставил учеников в области комментаторской деятельности. Толкователи буддийских сутр вновь появляются лишь в IX в. (см. очерк о Кукае).
Комментарии Сётоку сохранились, но оказалось, что продолжить его дело некому. Воспитание философских преемников предполагает планомерную, т. е. осуществляющуюся школьным обучением, систематизированную передачу традиции. Во времена же Сётоку школ не было — ни монастырских, ни государственных. Первое упоминание о государственной школе относится лишь к концу VII в.
Заслуги Сётоку в распространении письменной культуры в Японии чрезвычайно велики. Ни один человек в Японии VII в. не написал больше Сётоку. Венцом его усилий явилась первая история Японии, составленная им в 620 г. совместно с Сима-но оми. Текст хроники сгорел при пожаре, однако, судя по записи "Нихон сёки", он представлял собой генеалогии правителей вкупе с записями о происхождении других влиятельнейших родов.
Появление письменно зафиксированной истории страны свидетельствует о достаточно высоком уровне осознания правящим родом (и прежде всего самим Сётоку) потребностей государственного строительства.
В отличие от комментирования сутр историческое направление стало активно разрабатываться уже в ближайшие десятилетия. Конец VII и все VIII столетие могут быть определены как время господства исторического сознания в письменной культуре. Составляются государственные летописи, храмовые хроники. Другие памятники (поэтические антологии, сборники буддийских преданий) строятся с учетом хронологического принципа — сцепление стихов и преданий во многом подчинено «внешней» временной шкале (последовательности правлений "императоров"). Правила же построения философских сочинений, где определяющей является логика самого авторского текста, при которой игнорируются экстратекстовые соображения, была доступна письменной культуре лишь в ограниченной степени.
Составление хроники было последним государственным делом, к которому оказался причастен Сётоку. Он скончался ночью 12-го дня 2-й луны 622 г. в возрасте 49 лет. Судьба вновь презрительно усмехнулась над планами людей и распорядилась, чтобы Суйко пережила на шесть лет своего предполагаемого преемника.
Весть о смерти Сётоку повергла подданных в великое горе. Как отмечает "Нихон сёки", люди перестали различать вкус соли и уксуса. С Сётоку прощались как со своим отцом, и рыдания наполнили страну. Землепашцы оставила мотыги, а женщины бросили пестики, которыми толкли зерно. В один голос они стенали: "Угасло сияние солнца и луны, разрушились небо и земля. На кого нам теперь положиться?"
Все жизнеописания Сётоку утверждают также, что, когда до его наставника в буддийском вероучении монаха Хйеча из страны Когурё дошла весть о смерти Сётоку, он принес обет покинуть этот мир ровно через год после смерти своего ученика и слово свое сдержал.
В первых двух очерках книги мы познакомились с двумя выдающимися деятелями древней Японии — Ямато Такэру и Сётоку-тайси. Немало лет разделяет их жизни, и какие огромные перемены произошли в типе государственного деятеля, сформированного эпохой и формировавшего ее! Воин и администратор, человек действия и книжник, раб идеи и творец законов… И каждый из них своей эпохе пришелся ко двору.
Поэты «Манъёсю»: СТИХИ ДЛЯ ОБЩЕСТВА И ОБЩЕСТВО ДЛЯ СТИХОВ
В VIII в. молодое японское государство строит первую долговременную столицу — Нара, в которой вместе с пригородами могло проживать до двухсот тысяч человек. Нара была единственным городом Японии того времени, и ее основание стало не только фактом истории архитектуры. Город, естественно, жил за счет деревни, и его обитатели, избавленные от тяжкого крестьянского труда, помыслы свои устремляли не только на поиски ежедневного пропитания. Они начинают творить культуру вполне осознанно, видя в этом свое жизненное предназначение, И результаты не заставляют ждать себя слишком долго. Небывалое доселе развитие получают архитектура, скульптура, производство предметов роскоши, словесность.
В VIII в. на свет появляется поэтическая антология «Манъёсю» "Собрание тысяч листьев", или "Собрание тысяч поколений" — название памятника истолковывается по-разному: многозначность, столь любимая японскими поэтами, была, возможно, заложена в самом замысле составителей. Уподобление человеческой жизни жизни растений было распространено в древности. В «Илиаде» говорится:
В каждой культуре сплелись обыденные привычки и символические смыслы. Японская культура — не исключение. Автор многочисленных книг о Японии А.Н. Мещеряков рассказывает о буднях обитателей этой страны и о том символическом мире, который они создали. Эта книга — подарок каждому, кто хочет понять, как живут японцы и как они видят сотворенный ими мир. Книга богато иллюстрирована и обращена к тем, кто интересуется культурой народов Дальнего Востока.
Настоящая книга состоит из нескольких разделов (письменные источники, мифы и божества, святилища, школы и интерпретаторы, искусство), которые необходимы для описания этой религии. Авторам пришлось сочетать решение задач научных, популяризаторских и справочных для создания наиболее полного представления у отечественного читателя о столь многообразном явлении японской жизни, как синто. Для специалистов и широкого круга читателей, интересующихся историей и культурой Японии.
Император и его аристократическое окружение, институты власти и заговоры, внешняя политика и стиль жизни, восприятие пространства и времени, мифы и религия… Почему Япония называется Японией? Отчего японцы отказались пить молоко? Почему японцы уважают ученых? Обо всем этом и о многом другом — в самом подробном изложении, какое только существует на европейских языках.
Статья.Опубликована в журнале «Отечественные записки» 2014, № 4(61)http://magazines.russ.ru/oz/2014/4/4m.html.
Первый в отечественном и западном японоведении сборник, посвященный политической культуре древней Японии. Среди его материалов присутствуют как комментированные переводы памятников, так и исследования. Сборник охватывает самые разнообразные аспекты, связанные с теорией, практикой и культурой управления, что позволяет сформировать многомерное представление о природе японского государства и общества. Центральное место в тематике сборника занимает фигура японского императора.
Жанр статьи не дает возможности для сколько-нибудь полного изложения событийной стороны дела, связанной с формированием японского тоталитаризма. Поэтому в данной статье мне придется только наметить основные пункты, в которых японский тоталитаризм отличался от европейского. Тех, кому захочется более полно ознакомиться с историческими реалиями, отсылаю к моей недавней монографии (Мещеряков 2009). История и современность, № 2, сентябрь 2009 61–77.
В монографии исследуется один из вопросов взаимоотношений древнего Египта с Нубией, а именно вопрос становления аппарата египетской военной и гражданской администрации на этой территории. Прослеживаются три этапа, связанные с изменениями характера политики Египта в этом регионе, которые в конечном счете привели к превращению Нубии в египетскую провинцию. Выделена роль местного населения в системе сложившихся египетских административных институтов. Исследование охватывает период Древнего, Среднего и Нового царств.
В основе книги лежит историко-культурная концепция, суть которой – рассмотрение истории абхазов, коренного населения Абхазии не изолированно, а в тесном взаимодействии с другими соседними народами и древними цивилизациями. Здесь всегда хорошо прослеживалось биение пульса мировой политики, а сама страна не раз становилась ареной военных действий и политико-дипломатических хитросплетений между великими державами древности и средневековья, нового и новейшего времени. За последние годы были выявлены новые археологические материалы, архивные документы, письменные источники, позволившие объективнее рассмотреть многие исторические события.
Книга, написанная археологом А. Д. Грачем, рассказывает о том, что лежит в земле, по которой ходят ленинградцы, о вещественных памятниках жизни населения нашего города в первые десятилетия его существования. Книги об этом никогда еще не было напечатано. Твердо установилось представление, что археологические раскопки выявляют памятники седой старины. А оказывается и за два с половиной столетия под проспектами и улицами, по которым бегут автобусы и трамваи, под дворами и скверами, где играют дети, накопились ценные археологические материалы.
Материалы III Всероссийской научной конференции, посвящены в основном событиям 1930-1940-х годов и приурочены к 70-летию начала «Большого террора». Адресованы историкам и всем тем, кто интересуется прошлым Отечества.
Очередной труд известного советского историка содержит цельную картину политической истории Ахеменидской державы, возникшей в VI в. до н. э. и существовавшей более двух столетий. В этой первой в истории мировой державе возникли важные для развития общества социально-экономические и политические институты, культурные традиции.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.