Герои Сталинградской битвы - [85]

О проведении наступательной операции в районе Харькова летом 1942 года настояли командующий Юго-Западным направлением маршал Советского Союза С. К. Тимошенко и член Военного совета Н. С. Хрущев. Начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников и член Ставки ВГК Г. К. Жуков выступали против этого предложения, считая, что для столь крупного наступления недостаточно сил и резервов.

Планы советского руководства стали известны противнику, поскольку 22 апреля, из-за ошибки пилота, в плен попал командующий 48-й армией Брянского фронта генерал-майор А. Г. Самохин, имевший при себе директиву Ставки и оперативную карту Харьковской наступательной операции. 17 мая противник нанес мощный контрудар. С этого дня начались жестокие оборонительные бои, перешедшие затем в общее отступление всех соединений фронта. Выполняя приказ командарма, дивизия Родимцева удерживала свой рубеж почти до конца июня. В те дни не только в дивизии, но и в штабе армии еще не знали истинных масштабов катастрофы, постигшей советские войска в полосе Юго-Западного и Южного фронтов. Однако, по отрывочной информации, доходившей до них, характеру приказов, по данным о действиях соседних соединений, а также противника, в штабе Родимцева чувствовали, что происходит нечто непредвиденное. В один из дней отцу доложили, что ни слева, ни справа наших частей нет. Из разговора с приехавшим к ним командармом Рябышевым подтвердилось то, о чем они уже догадывались, — не переходя в наступление, дивизия оказалась в глубоком тылу противника. Получив приказ на отход, дивизии удалось выскользнуть из «мешка», образовавшегося на этом участке фронта.

Отбиваясь от наседающего противника, дивизия Родимцева отступала вместе с другими соединениями. Это был очень тяжелый отход, в течение которого немецкие танки и мотопехота несколько раз отсекали отдельные батальоны и полки от основных сил. Штаб передвигался с одним из полков. В своих воспоминаниях отец отмечал, что июльские дни 1942 года были, пожалуй, одними из самых тяжелых в его жизни. Отход продолжался до самого Дона, где части и отряды 13-й гвардейской соединились в месте сбора. Знамя дивизии вынес на себе и доставил в штаб командир разведчиков Иван Подкопай.

В конце июля 1942 года 13-я гвардейская дивизия, сильно поредевшая после года непрерывных боев, но сохранившая ядро из десантников, была выведена в резерв для отдыха и пополнения в поселок Николаевск, неподалеку от Сталинграда на левом берегу Волги. Отец понимал, что передышка будет недолгой. Обстановка в районе Сталинграда осложнялась с каждым днем.

* * *

Во время так называемого «отдыха», продолжавшегося до 9 сентября, Родимцев и его помощники не знали ни минуты покоя. Надо было обучать пополнение, распределять людей, принимать вооружение. Отец вспоминал, как с утра до ночи вместе с офицерами он выезжал на учебные поля и стрельбища, проводил занятия с комсоставом, следил за тем, чтобы всем досталось поровну и бывалых фронтовиков, и необстрелянных новобранцев. Ведь в конце июля в строю оставалось лишь около четверти штатного состава полноценной дивизии. Выбыли даже все командиры полков — трое по ранению, один погиб. Многие опытные солдаты и офицеры должны были вскоре вернуться в строй из госпиталей. Но, надеясь на их возвращение, надо было готовить тех, кто есть. Главной надеждой отца, ядром возрожденной дивизии являлись прошедшие с ним через все испытания десантники и курсанты военных училищ, прекрасно обученные и дисциплинированные. В боях они быстро становились настоящими командирами. Пополнили ряды гвардейцев и 700 призывников из Николаевска.

Генерал Родимцев хорошо понимал, что спрос с него будет еще строже, поскольку действовать 13-й гвардейской дивизии придется на фоне новой реальности. Впрочем, это относилось не только к нему. Прорыв немецких войск к предгорьям Кавказа, их быстрое продвижение по направлению к Сталинграду, потеря крупных промышленных центров привели к тому, что положение Советского Союза стало не просто тяжелым, а критическим. 28 июля 1942 года до армии был доведен Приказ наркома обороны № 227, вошедший в историю как приказ «Ни шагу назад!». В такой обстановке готовились к новым сражениям в дивизии Родимцева. Он быстро нашел общий язык с новым начальником штаба подполковником Т. В. Бельским и комиссаром М. М. Вавиловым. С этими смелыми, исполнительными и неунывающими людьми отец не только прошел Сталинградскую эпопею, но и сохранил с ними дружбу до конца жизни.

Каждый вечер отец рассматривал оперативную карту фронта, висевшую в штабе за шторкой на стене, на которую начальник разведотдела майор Бакай наносил последние данные. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять — основной удар противник наносит в направлении на Сталинград и быстро приближается к городу. 23 августа немцы прорвались к Волге севернее города, отрезав защищавшую его 62-ю армию от остальных войск Сталинградского фронта. Предугадать дальнейший путь дивизии было несложно.

В квартире, где в Николаевске проживал отец, у хозяйки Анны Петровны Можалиной было несколько икон. Когда отец впервые появился в этом доме, она спросила у него, не нужно ли перенести их на другое место. Отец ответил: «Зачем же их убирать, если они на месте? Я ведь тоже крещеный». Когда колонны солдат уходили из Николаевска в Сталинград, они проходили мимо дома, на крыльце которого стояла хозяйка с иконой Господь Вседержитель, благословляя бойцов и их комдива. Отец был человеком своего времени, он понимал чувства верующих и знал, что среди бойцов и командиров их немало. Они шли мимо иконы, крестились, шептали молитвы, и никто не препятствовал этому и не одергивал людей.