Герои «СМЕРШ» - [25]

«Как заявили задержанные, немецко-фашистские разведывательные органы ставили перед ними следующие задачи:

1. Получение данных об объёме и характере деятельности Архангельского порта, о прибытии караванов с грузами от союзников, о характере и количестве вооружения и материалов, получаемых от союзников, местах расположения складов, баз, продвижении грузов по железной дороге в глубь страны и т. д.

2. Сообщение данных о численности, родах и дислокации воинских частей, характере и месторасположении укреплённых районов.

3. Немедленное сообщение результатов бомбардировок и корректировка бомбометания (немецкая авиация, очевидно, усиленно готовится к воздушной бомбардировке). <…>»^{90}

Есть ли смысл объяснять, что всё это — звенья одной цепи, растянутой по всей линии фронта? Серьёзная диверсия на любой из дорог могла отрицательно сказаться на подготовке советских войск к летней кампании, на которую германский фюрер возлагал очень большие надежды. «Победа под Курском должна стать факелом для всего мира»^{91}, — образно, хотя и не слишком вразумительно говорилось в его приказе.

Особое внимание руководство спецслужб противника обращало на Москву. Как свидетельствует история, подавляющее большинство войн заканчивалось после захвата столицы. Обратимся к опыту Второй мировой — вспомним предвоенный для нас 1940 год. 17 мая немецкие войска заняли Брюссель — 28-го капитулировала бельгийская армия; 14 июня «боши»[63] вошли в Париж — 22-го капитулировала Франция…

Однако Россия — страна, живущая по своим правилам и собственному разумению. Ясно, что Советский Союз не капитулировал бы и с потерей Москвы — так уже было в 1812 году, но в те времена Москва столицей не являлась.

Так что, пожалуй, особый интерес в 1943 году Москва представляла для германских спецслужб в качестве крупнейшего железнодорожного узла. Через неё проходили основные магистрали, связывавшие север и юг, запад и восток — на большинстве маршрутов объехать Москву было просто нельзя. А значит, работа отдельных агентов и агентурных групп на объектах столичного транспортного узла, вблизи товарных станций, общение с железнодорожниками могли в конечном итоге позволить аналитикам германских спецслужб и непосредственно ОКХ[64] достаточно быстро и точно понять, какие войска и техника следуют на какие фронты — и что, соответственно, стоит за этими перебросками…Адмирал Канарис[65] стремился окружить Москву «стальным кольцом» этой агентуры — лучшими из лучших, чтобы соображали, что к чему, и сообщали действительно ценную информацию. Следует учесть и то, что специфика огромного города, в том числе разобщённость населения, помогала агентам существовать, не привлекая к себе излишнего внимания.

Капитан Григоренко был в числе тех сотрудников Смер-ша, кто реально противостоял этим устремлениям противника.

«Г.Ф. Григоренко… вёл радиоигру, условно названную “Борисов”, на одном из участков грезившейся шефу Абвера операции “Стальное кольцо” вокруг Москвы.

— Эта радиоигра, — вспоминал Г.Ф. Григоренко, — была начата 9 февраля 1943 года от имени агентов германской разведки Антонова и Нилова, выброшенных с самолёта на парашютах в Егорьевском районе Московской области с заданием обосноваться в Люберцах и обеспечить наблюде-ниє за продвижением воинских эшелонов по Московско-Рязанской железной дороге…»^{92}

Самолёт являлся наиболее удобным и надёжным средством для переброски агентуры через линию фронта: не нужно часами лежать в болоте на нейтральной полосе, слушая посвист шальных пуль над головой, — но только слишком уж заметным. Вот и тот самый борт, сбросивший десант над территорией Егорьевского района, заметили и посты ВНОС, и местные жители. Бдительность граждан выросла в разы, а в район тут же прибыла опергруппа из контрразведки.

Немцев подвела пижонская страсть к достоверности, стремление сделать всё как есть, но только — по высшему разряду. Вполне возможно, что кто-то у них там, в Берлине, на набережной Тирпица[66], начитался «Василия Тёркина» и был впечатлён таким откровением:

И, явившись на вечёрку, Хоть не гордый человек, Я б не стал курить махорку, А достал бы я «Казбек».

Но если советские ордена для агентуры гитлеровцы «клепали» сами, заменяя драгметаллы дешёвыми сплавами, то фальсифицировать табак они не решились и снабдили агентов коробками[67] подлинных, дефицитнейших по тому времени папирос. Естественно, милиционер на железнодорожной станции обратил внимание на коробку «Казбека» у двух неизвестных граждан, да ещё и «украшенную» штампом «Ресторан “Беларусь”, г. Минск». Такие штампы ставились тогда затем, чтобы ушлые работники «общепита» не продавали с ресторанной наценкой табак и спиртное, приобретённые ими в ближайших магазинах. А ведь Минск уже почти два года был оккупирован немцами! Пожалуй, с тем же успехом на коробке можно было поставить штамп «Hofbrauhaus»[68].

Не удивительно, что в скором времени парашютисты были задержаны контрразведкой. Далее, как выразился Григоренко, «на допросах Антонов и Нилов вели себя откровенно» и, признавшись, что они работают на абверко-манду-103, приданную группе армий «Центр», выразили готовность сотрудничать с советскими органами безопасности.