Герои по ту сторону: миттельшпиль - [12]

Теперь все присутствующие обернулись к его отцу, Воздающему свет Фалберту. Тот поперхнулся от неожиданности и попытался скрыть это за фальшивым кашлем. Его соседка, Покровительствующая любви Лилиан, недовольно поморщилась.

— Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать, что могут и чего не могут дети богов, — твёрдо сказал Элиот. — Мы должны решить судьбу Хоуп Харви. Я считаю, что это нужно доверить мне, как человеку, ответственному за сохранность библиотеки.

— Ты судишь предвзято, — директриса нахмурилась. — Мы знаем твою историю, Элиот, и потому не можем позволить…

— Извините, — главный жрец, казалось, сейчас взорвётся от сдерживаемого негодования. — По-моему, я ни разу не давал повод усомниться в моей…

— Хватит, — послышался властный женский голос. — Я поручаюсь за Хоуп и прошу возложить всю ответственность на меня.

В зале воцарилась неестественная тишина.

Если бы Вероника не видела своими глазами, она бы ни за что не поверила. За Санни вступилась её мать, богиня любви. Точная копия дочери — или это дочь была её копией? — она поднялась на ноги, и теперь казалось, что бывшую первую ученицу клонировали. Различалась только одежда — на богине любви красовалось простое синее платье до колен — и пара мелочей, вроде пары цветных прядок в её волосах.

— Лилиан? — послышался изумлённый голос Ведущей битву. — Ты?..

— Что? — богиня любви обернулась к ней.

— Не ожидала от тебя, — прошептала Сиири. — Ты…. Изменилась.

— Возможно, — Лилиан пожала плечами и обернулась к руководителям академии и главе города. — Дамы и господа, я жду вашего ответа. Не заставляйте меня обращаться к первому закону Санктума.

Аден присвистнул. Ведущая битву еле слышно охнула.

— Неслабо, — шёпотом прокомментировал Фалберт.

Вероника поёжилась. Первый закон Санктума отражал наставление героям: «истреблять тьму, оберегать свет, следовать воле богов». И богине любви ли говорить о нём? Она была хранительницей Алины и мошенничала вместе с ней, нарушив все мыслимые и немыслимые правила.

— Я не уверена, что мы вправе обращаться к первому закону теперь, после всего, что было, — заговорила Благословляющая воду.

— Не забывай, что при всех прочих обстоятельствах мы всё ещё остаёмся богами, — отрезала Лилиан. — И если закон существует, им имеют право пользоваться как люди, так и боги.

Воцарилась ледяная, звенящая тишина, словно температура в зале резко упала до минус тридцати. Боги переглядывались, словно разговаривали без слов. Люди старались не смотреть друг на друга.

Вероника закусила губу. Богиня любви подошла к опасной черте — той, что все они старались избегать.

Элиот откашлялся. Взгляды присутствующих обратились к нему.

— Позвольте мне сказать, друзья, — проникновенно заговорил главный жрец. — Что бы ни происходило и как бы мы ни старались избегать этой темы, в конечном итоге Лилиан права. Наставление героям и первый закон не просто так приняты, они отражают нашу суть. И если в нашей крови ещё есть послушание богам, мы должны слушаться. Тем более, когда бог берёт на себя ответственность перед человеком и готов принять на себя его наказание. Я считаю, это достойный поступок.

Мэр несколько мгновений рассматривал Элиота. Решительно кивнул.

— Да, ты прав. Хорошо, — он оглянулся по сторонам. — Если бы мы назначили наказание для неё, что бы это было?

— Исправительные работы, — предложил помощник мэра.

— В библиотеке, — добавила директриса.

Элиот слегка наклонился вперёд.

— Мне бы не помешала помощь с поиском информации о Шаан’Далоре. Если у меня есть право голоса, я поддерживаю идею насчёт работ в библиотеке.

— Хорошо, — мэр кивнул. — Элиот, останься после собрания, обсудим, как это всё будет происходить. Теперь перейдём к вопросу насчёт соревнований…

Вероника с облегчением выдохнула и закрыла лицо руками. Нещадно хотелось спать, и теперь это можно было себе позволить. С Санни всё хорошо. Под присмотром Элиота эти работы покажутся ей ерундой.

— Я знал, что всё будет в порядке, — шепнул Аден.

Вероника опустила руки и еле заметно кивнула.

Её вызвали следующей.

Маховик бесконечного кошмара выходил на новый виток. Прошло десять дней, и ужас происходящего отступил на второй план, но эти люди клещами вытаскивали из души спрятанные в далёких тайниках воспоминания. На десятом вопросе Вероника незаметно ухватилась за стол, чтобы не упасть. На двадцатом ощутила, что уже на грани. Аден обеспокоенно смотрел на неё, но пока ничего не предпринимал.

— Почему вы захотели выйти из соревнований? — спросил помощник мэра.

— Потому что мне уже надоело. Я считала, что незаслуженно попала на них, и потому не хотела участвовать с самого начала. Но первый закон и наставление героям гласят, что надо слушаться богов, и я послушалась.

Директриса хотела что-то сказать — возможно, насчёт заслуженного попадания на соревнования — но мэр жестом остановил её.

— Тогда почему остались? — спросил он.

Вероника на мгновение оглянулась на Адена. Он еле заметно кивнул.

— Как я уже говорила, Дарующий пламя в это время жил в моей тени. Я была очень благодарна ему за то, что он постоянно меня выручал, и хотела чем-нибудь отплатить, но не знала, чем. Я знала, что его что-то гложет, но не могла с этим помочь, и потому, когда Фалберт предложил всё, что угодно, в первую очередь я подумала об этом.