Герои — моя слабость - [38]

День выдался тяжелый, изнурительный, и в конце концов Энни задремала, а потом провалилась в глубокий сон. На заре бледно-серый утренний свет коснулся ее век, и Энни охватило блаженное чувство покоя, какое бывает, когда вставать еще рано и можно понежиться в постели. Наслаждаясь уютным теплом и приятным дремотным туманом, она свернулась калачиком, подтянув колени к подбородку. Как вдруг на что-то наткнулась.

Глаза ее широко открылись.

Тео лежал рядом на кровати. Растянувшись на спине. Совсем близко. В двух дюймах от нее.

Энни почувствовала, что задыхается. Из горла ее вырвался сдавленный хрип.

Глаза Тео остались закрытыми, но губы зашевелились:

– Предупреди меня, если соберешься завизжать, – пробормотал он. – Чтобы сначала я успел покончить с собой.

– Что ты здесь делаешь? – проскрежетала Энни, не в силах закричать.

– Проклятый диван едва не переломил мне спину. Он слишком короткий.

– Я же сказала тебе лечь на кровати в студии!

– Она завалена коробками. И там нет одеяла. Слишком много мороки.

Тео, одетый в джинсы и свитер, лежал поверх покрывала, кутаясь в плед, который Энни выдала накануне. В отличие от ее всклокоченной гривы, которая к утру сваливалась войлоком, его волосы выглядели безупречно. На смуглых щеках Харпа темнела живописная щетина, а бронзовая кожа, доставшаяся ему от матери, смотрелась особенно эффектно на фоне белоснежной наволочки. Наверное, и дыхание у него было свежим. Похоже, двигаться с места он не собирался.

С Энни слетели последние остатки сонливости. Всякое желание нежиться в постели начисто пропало. В голове возникали возмущенные тирады, одна яростнее другой. «Черт бы тебя побрал! Да как ты смеешь!», но все они напоминали реплики какой-нибудь романтической героини из старого романа ужасов. Энни скрипнула зубами.

– Встань, пожалуйста, с моей кровати.

– На тебе есть какая-нибудь одежда? – спросил Тео, не открывая глаз.

– Да, не сомневайся! – воскликнула Энни, пылая праведным гневом.

– Вот и отлично. Значит, у нас не будет проблем.

– У нас не возникло бы проблем, даже будь я голая.

– Ты в этом уверена?

Неужели Тео и вправду заигрывал с нею? Если бы она не проснулась окончательно, его уловка могла бы сработать. Энни вскочила с кровати, с опозданием вспомнив о желтой фланелевой пижаме с Санта-Клаусом – шуточном подарке одной из подруг. Схватив со стула халат матери и снятые вечером носки, она вихрем вылетела из комнаты.

Шаги Энни стихли. Тео улыбнулся, лежа в полумраке. Он уже не помнил, когда в последний раз ему так хорошо спалось. Он чувствовал себя почти отдохнувшим. Даже просто лежать здесь, поддразнивая Энни, было…

Он поискал и наконец нашел нужное слово, но оно показалось бесконечно далеким, непривычным. Тео на мгновение задумался, прежде чем признать, что слово это точно выражает его мысль.

Поддразнивать Энни было… забавно.

Она перепугалась до смерти, смотрела на него с ужасом (что неудивительно), но не отступила. Даже много лет назад, нескладным, неуверенным в себе подростком, она была куда храбрее, чем ей казалось. Кто бы мог ожидать такого от девочки, которую постоянно подавляла и унижала властная мать? К тому же Энни обладала обостренным чувством справедливости, она всегда точно знала, что хорошо, а что плохо. Антуанетта Хьюитт не ведала сомнений. Возможно, это в ней и привлекало Тео, когда оба они были детьми.

Появление Энни на острове обернулось для него настоящей катастрофой, и, к несчастью, она не собиралась никуда уезжать. Ох уж это проклятое соглашение, подписанное отцом при разводе. Тео рассчитывал, что сможет приходить в Мунрейкер-Коттедж, когда ему вздумается, и работать там, но приезд Энни перечеркнул все его планы. Впрочем, дело было не только в коттедже, но и в самой девушке, в ее смешной наивности и в прочной связи с прошлым, которое Тео стремился забыть. Энни слишком много знала о нем.

Обнаружив ее на дороге, он пришел в бешенство. Поэтому и заставил Энни толкать машину, отлично зная, что ей это не под силу. Усевшись за руль, громогласно отдавая команды толкать сильнее, Тео испытал странное чувство. Он будто стал другим человеком. Самым обычным парнем, который не прочь немного подшутить над соседкой.

Глупая иллюзия. В нем не было ровно ничего от нормального парня. Но тем утром Тео почти поверил, что это не так.

Он нашел Энни на кухне, возле раковины. Накануне общими усилиями они кое-как убрали следы погрома, и теперь девушка мыла собранные с пола столовые приборы. Она стояла спиной к Тео, ее непокорные кудри цвета темного меда хаотично рассыпались по плечам. Его всегда привлекали классические красавицы с правильными чертами, а Энни отнюдь не принадлежала к этому типу. Внезапно вспыхнувшее желание смутило Тео. Впрочем, он уже забыл, когда в последний раз обладал женщиной, и свое возбуждение приписал непроизвольной реакции тела.

Он вспомнил ее пятнадцатилетней. Нескладная, смешная, она так страстно, так безоглядно влюбилась в него, что ему даже не пришлось прилагать усилий, чтобы произвести на нее впечатление. Его неуклюжие сексуальные потуги казались теперь комичными. Подобные истории – обычное дело для прыщавого подростка. Возможно, эта страница его биографии – единственное, что роднило Тео с нормальными людьми.