Герои Краснодона - [17]

В одной из перепалок, недалеко от Фокино, я отбилась от товарищей. Жить было трудно. В кармане ни гроша, с собой никаких вещей. Кусок хлеба приходилось доставать с большим трудом. Я переходила из села в село. Затем пошла по направлению, где могли находиться части Красной Армии, но из-за сильного артиллерийского огня не смогла перейти линию фронта. Явилась к немецкому коменданту и сказала, что я эвакуирована из Сталинграда, и спросила, можно ли пройти в село, находящееся в шести километрах. Он ответил:,

— Когда возьмем его обратно, тогда пойдете.

«Ура, значит там наши!» подумала я и, выйдя от коменданта, быстро направилась в Фокино.

По дороге я встретилась с Сергеем. Ночью мы перешли линию фронта и направились к Тарасовке. За околицей хутора встретили немца. Сергей поднял наган (он забрал его у одного убитого им немца) и крикнул: «Хэнде хох!» Немец поспешно схватился за автомат. Сергей выстрелил. С протяжным стоном немец повалился на снег. Едва мы успели снять с гитлеровца автомат, как в селе началась сильная пальба. К месту происшествия приближалась, стреляя на ходу, группа немцев. Мы снова разошлись с Сергеем.

Потянулись однообразные, тоскливые дни. Безумно хотелось узнать о родных, товарищах. Несмотря на грозившую мне опасность, я направилась в Краснодон. По дороге дважды попадала в полицию. Дома чуть-чуть не угодила в засаду. Не застав никого из товарищей в Краснодоне, я распрощалась с матерью и сестренкой и пошла в Ворошиловград, где и скрывалась до освобождения города Красной Армией.

Валерия Борц

ВОЛОДЯ ОСЬМУХИН

(Воспоминании сестры)

Володя, братишка мой, рос шустрым любознательным мальчиком. В школу пошел семи лет. Там он крепко подружился с Сережей Левашовым, будущим активным молодогвардейцем. После уроков они всегда вместе приходили к нам домой и начинали что-нибудь строить в сарае. А когда учились в четвертом классе, оборудовали в сарае клуб: провели туда из квартиры электричество, сами сделали киноаппарат (схему брали из журнала «Знание — сила») и на деньги, собранные с посетителей своего клуба, купили пленку. И потом каждый день показывали малышам картины.

Учился Володя хорошо. В 1941 году он перешел в десятый класс. Началась война, и в первый же день он заявил, что хочет быть на фронте. Он пошел в военкомат, но там отказали в его просьбе: молод еще. Тогда Володя поступил работать в мастерскую слесарем и сразу же записался в истребительный батальон.

С каким увлечением он занимался в батальоне! Очень нравилось ему военное дело. Еще в школе он руководил военным кружком, а теперь это было всерьез, теперь готовились к схватке с врагом. Володя читал военные книги, уставы. В заводской работе он тоже не отставал и вскоре стал электромонтером.

Летом 1942 года Володя заболел аппендицитом. Его увезли в Изварино и там в госпитале сделали операцию. Когда привезли домой, началась эвакуация города. У Володи гноился шов, и он лежал в постели. В квартиру заходили товарищи, прощались с Володей. Он провожал их со слезами на глазах.

20 июля в город вступили немцы. Как тяжело сейчас вспоминать черные дни оккупации! Немцы, как шакалы, врывались в дома, в сараи, тащили птицу, скот. В первый же день заявились к нам во двор. Расположились в квартире. Поснимали с себя белье и начали бить вшей. Гадко было зайти домой.

Володю вскоре вызвали на работу. Он был еще болен, но пошел. Вернулся злой, расстроенный: в механическом цехе рабочие запаивали принесенные немцами железные банки с медом и маслом для отправки в Германию.

Совсем изменился Володя. Стал он задумчив, неразговорчив, сразу как-то повзрослел.

Начали часто заходить к нам товарищи Володи: Ваня Земнухов, Анатолий Орлов. Зайдут, поиграют в шахматы и уйдут. Настроение у всех угнетенное.

Один раз пошли мы с Володей в Свердловку к дедушке. Было еще совсем тепло. Идем степью, кругом никого не видно. Мы запели с ним «Спят курганы темные». Потом Володя говорит:

— Я знаю, где наши войска находятся.

— Не обманывай.

— Честное слово!

— Где?

Он начал рассказывать мне сводку. Я остановилась и стала нетерпеливо расспрашивать его. Потом спросила:

— Откуда ты знаешь?

— Мы теперь всё будем знать. Только молчи.

Он рассказал, что у них есть где-то радиоприемник. Я была очень рада. Всю дорогу мы шли веселые. Пели наши родные советские песни. И все двадцать восемь километров прошли незаметно. Возвращались тоже с песнями. Особенно мне запомнилось, когда Володя с вдохновением запел: «Ах, ты, степь родимая, степь непобедимая! Сильными и смелыми ты родила нас…»

…Однажды пришла я домой, а дверь на крючке. Стучу. Через несколько минут открывает дверь Анатолий Орлов. Я вхожу. Володя сидит на сундуке. На полу и на сундуке налита вода.

— Что- это вы делали? — спрашиваю.

Володя открыл шкаф и показал бутылку с раствором и печатный шрифт.

— Пока мало шрифта, но будет много. Завтра ребята пойдут в типографию и еще соберут. Теперь дело за станком. Скоро начнем печатать.

Володя не унывал, что станка нет: на то он и мастер.

— Станок сами сделаем. — сказал он.

И начал носить домой какие-то части от станка, деревянные планочки.

У Володи появились новые друзья. Вечерами он куда то уходил.