Герои космодесанта - [9]

Когда Тиран направился к Хонсю, толпа раздалась в стороны. По когтям огромной перчатки пробегали зловещие сполохи, а Гамадрия на плече владыки шипела в животной ярости.

И без того внушительное телосложение Гурона Черного Сердца было еще больше усилено кибернетическими имплантатами и дарами Темных Богов, так что теперь он превратился в настоящего великана. Голова Хонсю доставала лишь до середины нагрудника Тирана, и, как это ни бесило Железного Воина, он вынужден был смотреть на правителя Нового Бадаба снизу вверх.

Хонсю почувствовал себя куском мяса, брошенным на растерзание гигантскому хищнику, или редким насекомым, которое коллекционер собрался насадить на булавку. Когда Железный Воин понял, что больше не в состоянии выдерживать этот леденящий взгляд, Тиран переключился на Новорожденного и Ваанеса.

— Этот затронут варпом, — сказал Гурон, кончиками когтей приподнимая голову Новорожденного. — Сильный и непредсказуемый, очень опасный. А ты… — Последние слова предназначались Ардарику Ваанесу. Забыв о Новорожденном, Тиран поддел наплечник Ваанеса лезвием топора. Увидев алый крест Красных Корсаров, он кивнул. — Тебя я знаю, — проговорил Тиран. — Ваанес. Служил в Гвардии Ворона. Решил сменить хозяина?

— Да, господин, — ответил Ваанес, склоняясь перед бывшим повелителем.

— И выбрал этого полукровку?

— Последний, кто так меня назвал, не прожил и дня, — рявкнул Хонсю.

Хотя Тиран, казалось, не двинулся с места, его когти пронзили нагрудник Хонсю, поднимая воина в воздух. Хонсю чувствовал, как холодное железо с точно просчитанной жестокостью погружается в его плоть.

— А последний, кто выказал мне неуважение в моем собственном тронном зале, сейчас проводит время в компании отборных палачей-демонов. Каждый день они разрывают его душу на части, затем склеивают оскверненные варпом куски, и процесс повторяется заново. Его агония длится уже восемьдесят лет, и я пока не намерен прервать пытку. Ты желаешь такой же участи?

Жизнь Хонсю висела на волоске, и все же дерзости в его голосе не убавилось.

— Нет, господин, не желаю. Но я больше не полукровка. Я Кузнец Войны из легиона Железных Воинов.

— Я знаю, кто ты, — ответил Тиран. — Имматериум полнится слухами об учиненных тобой грабежах и побоищах. Я знаю, зачем ты здесь, и вижу линию твоей судьбы. Ты станешь сеять смерть в мирах почитателей Императора-Трупа, но те, кому ты причинишь зло, готовы будут перевернуть небеса, лишь бы убить тебя. И все же, несмотря на всю твою ожесточенность и наглость, в тебе есть кое-что, чего нет в других.

— И что же это? — огрызнулся Хонсю.

— Тобой движет мечта о великой мести. Лишь шанс, что ты можешь преуспеть, удерживает сейчас мою руку.

Затем Гурон Черное Сердце обернулся к Ваанесу и сказал:

— Ты носишь на доспехах мой знак, Ардарик Ваанес, но я чувствую, что ты служишь силе намного большей, чем этот полукровка. Однако помни, что Темный Князь — ревнивый хозяин и не потерпит измены.

С этими словами Черное Сердце втянул когти. Хонсю рухнул на пол, задыхаясь и пытаясь побороть дрожь. От прикосновения когтей Тирана его пробрало могильным холодом. Он покосился вверх, но Гурон уже отошел.

С трудом встав на ноги, Хонсю заметил, что колдунья Гурона с неприкрытым интересом изучает Новорожденного. Особенно долго взгляд ее задержался на кошмарной маске. Тем временем Черное Сердце поднялся на тронное возвышение и, воздев над головой руки — одну с топором, другую в когтистой перчатке, — обратился к собравшимся:

— Каждый воин, готовый рискнуть головой в Жатве Черепов, должен предстать на Арене Шилов в час, когда откроется Великое Око. И прольется кровь, и погибнут слабые, а победитель получит немалую выгоду от моего покровительства. — Тиран понизил голос, и все же переполнявшая его сила была физически ощутима. Хонсю почудилось, что слова обращены лично к нему. — Но знайте: боги наблюдают за вами и они будут терзать души недостойных до скончания веков.

В течение следующих дней воины Хонсю исследовали город на склонах горы и разузнали все, что могли, о предстоящей бойне. Они вычислили все собравшиеся на Жатву отряды и установили наблюдение за их воинами. Это оказалось несложно, поскольку каждый вождь стремился похвастаться мастерством своих чемпионов.

Ардарик Ваанес любовался чувственным и смертоносным танцем клинков, которым развлекались мечники Ноты Этессея. Этим воинам-священникам были знакомы все ощущения, даруемые пляской клинков, а совершаемые ими убийства отличались редкостным изяществом и приносили бойцам неподдельную радость. Нота Этессей, андрогинный красавец неопределенного пола, предложил Ваанесу поединок и, отведав его крови, немедленно пригласил его в свою труппу.

В каждом бою с ними Ваанес чувствовал отголоски гибельного восторга, который разделяли между собой все члены труппы; с большим сожалением он отклонил предложение Этессея пройти ритуал посвящения и стать одним из них.

Кадарас Грендель, оставшийся равнодушным к утонченному мастерству Ноты Этессея, предоставил Ваанесу и Новорожденному возможность развлекаться без него и проводил дни, наблюдая за кровавыми забавами бойцов Паштока Улувента. Те рубили, как капусту, толпы обнаженных рабов, вооруженных лишь ножами и смертельным отчаянием, — и, конечно, эта беспощадная резня пришлась Гренделю больше по вкусу. Вскоре он и сам обагрил оружие на арене Улувента, причем кровожадность Гренделя настолько впечатлила хозяина, что через час тот спустился на поле и удостоил воина личной аудиенции.