Герои. 30 известных актеров и режиссеров рассказывают о своих путешествиях - [31]

Я сделал фотографии, чтобы голливудский продюсер знал, что я здесь побывал, потом вернулся к машине и увидел, что мы завязли.

У нас ушло четыре часа на то, чтобы руками откопать джип. И я действительно думал, что умру. Когда я загребал пальцами вязкую грязь, стоя на коленях у задних колес, а обжигающий жар окутывал все мое тело, я думал о своей жене и маленьких детях, о нашем новом доме и о страховке, которая поможет им прожить после того, как мое тело, сморщенное, как чернослив, найдут где-то в пустыне южной Эритреи.

Наверняка, панихида пройдет в церкви, в которой отпевали всех кинематографистов в Сиднее, может быть, в газетах напечатают несколько статей. Местный телеканал, возможно, покажет пару моих фильмов в память обо мне, скорее всего, в половину второго ночи. Было бы хорошо. Об этом я думал, вычерпывая грязь.

Наконец, мы заставили автомобиль тронуться. Уже темнело, а я так ослабел от перегрева и обезвоживания, что у меня начались галлюцинации. Воду я прикончил еще несколько часов назад, и мы ехали дальше на юг к рыбацкой деревне, расположенной рядом с границей. Мы надеялись, что сможем раздобыть там питье.

Деревня представляла собой группу маленьких хижин, покрашенных в пастельные цвета и расположенных вокруг небольшого холма, смотрящего на залив. Цвета были ориентиром для уходящих далеко в море рыбацких лодок, чтобы они могли найти путь домой. Мне предложили воду, добытую из почти опустевшего колодца. Это была не столько вода, сколько жидкая грязь. Она скорее напоминала ту жижу, которую я вычерпывал из-под машины. Но это была жидкость, пусть и плохая, и я выпил столько, сколько поместилось в желудок.

Несколько дней спустя, когда я вернусь в Аддис-Абебу, я буду прикован к постели в своем номере в Hilton и пару недель не смогу даже пошевелиться.

Но вернемся к тому дню. После того как я утолил жажду жижей из колодца, водитель Томми повел меня к кромке воды, где рыбаки сидели в темноте вокруг дымящегося костра и чинили свои сети.

При помощи переводчика я спросил стариков, слышали ли они историю или легенду об итальянце, прибывшем в этот район пару поколений назад и встретившем женщину, которая, как он верил, была дельфином.

Мужчины долго смеялись. «Мы постоянно их видим, – сказали они. – Женщин-рыб. Они путают наши сети. Нам все время приходится чинить их, и это так нам надоело».

Я был потрясен. Они серьезно? Или они дурачат меня? Рыбаки не выглядели злыми шутниками или обманщиками, у них не было причин врать: не было никакой финансовой выгоды.

– Когда это случилось в последний раз? – спросил я.

Главный их них, старик со сморщенным обветренным лицом, подумал, обсудил что-то с товарищами и ответил, что пару месяцев назад. Он сказал, что существо было похоже на рыбу, но с женской грудью и гениталиями.

Интересно, был ли это дюгонь[14] – его часто принимают за полуженщину-полурыбу? Конечно, должно было быть какое-то логическое или научное объяснение. Старик сказал мне, что как-то они поймали и освежевали это существо. Кожа висит в одном из домов на краю деревни.

– Можете показать? – тут же спросил я.

Тогда я смог бы узнать, содрали ли они кожу с женщины из племени масаи или с дюгоня. Да, это было жутковато, но, пройдя этот путь до конца, я по крайней мере получил бы точный ответ. Но Томми начал колебаться. Уже почти стемнело, а в городе был комендантский час. Нам следовало отправляться в путь, иначе нас могли арестовать или вовсе застрелить. Я умолял, заклинал, предлагал деньги, но Томми был непоколебим. Нам следовало ехать прямо сейчас. Так что я так и не увидел высушенную кожу русалки.

Я вернулся в Асэб до комендантского часа и побежал в душ, чтобы охладиться: толку от кондиционера в номере почти не было. Но когда я залез под кран, я закричал. Я подумал, что, может быть, я случайно включил горячую воду, но там не было крана с горячей водой. В «холодной» воде можно было варить яйца.

На следующее утро я улетел обратно в Аддис-Абебу. Я не был до конца уверен в своих успехах. Была ли груда камней на самом деле могилой? Мне хотелось бы так думать, но с другой стороны, когда-то я полагал, что Красное море – синее. Было ли правдой то, что рассказывали рыбаки о морских существах женского пола, которые путали их сети? Конечно, в этой части света можно было поверить во что угодно, даже в самое фантастическое, и если то, что Персидский залив стал закрытой экосистемой – правда, почему бы в его тайных глубинах не плавать настоящим русалкам?

В воде, которую я выпил в деревне, было полно бактерий и паразитов, и я серьезно заболел – настолько серьезно, что не мог вылететь из Эфиопии. Но, по совету местного доктора, я начал есть домашний йогурт, и то ли он убил бактерии, то ли привел их в замешательство, потому что вскоре я все же был в состоянии полететь в Австралию.

Вернувшись, я позвонил в Голливуд и рассказал продюсеру о своих приключениях. Конечно, он пришел в восторг, как и все голливудские продюсеры во время разговоров со сценаристами. Он был очень заинтригован, когда я описывал ему, как застрял в пустыне и чуть не умер. Я сказал, что очень благодарен ему за страхование жизни, потому что это немного утешало меня в те жуткие моменты.